— Ну, здравствуй, Евдокимов! Как чувствуешь себя?
— Хорошо, товарищ гвардии полковник.
Командир полка хмыкнул, но возражать не стал:
— Рад, что живым вижу и врачи тебе жизнь гарантируют. Поправишься — возвращайся в полк.
— Спасибо, товарищ гвардии полковник! А как батальон?
— Твой батальон такую брешь пробил, что вся дивизия в нее устремилась, а немцы из Балв уже на запад посматривают.
Женщина-врач подошла к носилкам, поставила под левую руку, чтобы можно было дотянуться, кружку, доверху наполненную черникой:
— Это вам для скорейшего выздоровления.
— Спасибо! — пробормотал Евдокимов. Глаза его предательски заблестели — и неожиданный приход командира полка тронул, и подарок врача.
— Не могу больше задерживаться, комбат, — словно извиняясь, сказал полковник. — Поправляйся.
На улице сказал хирургу:
— Вчера утром был здоров как бык, вечером вот этот хутор брал...
— И отличился?
— Еще как! К ордену Александра Невского представлять буду. С комдивом вопрос уже решен. Хороший парень этот Евдокимов!
Врач удивилась:
— Парень? Сколько же ему лет?
— Пацан еще — капитану Ивану Васильевичу Евдокимову в апреле двадцать один годок стукнул.
А комбат Евдокимов тем временем дотянулся до кружки, ухватил горсть ягод. Почувствовал, как свежи и холодны они, зажмурился от удовольствия, и показалось ему, что боль, донимавшая все утро, стала стихать.