Ох, и хитер оказался дядька! Надумал он, пока за ним женского догляда нет, бражку для самогона поставить. Задумано — сделано.
— Да я ихнего отъезда как праздника самого лучшего ждал! — ликовал он. Заранее все приготовил.
Он затащил на печку здоровенную флягу, наполнил её водой из хорошего колодца, а потом и дров притащил для растопки. Воду для бражки носил издалека.
— Родниковая, — приговаривал он, вытирая пот со лба.
Хороший колодец находился далеко. Федя, когда его гоняли по воду, норовил взять водичку поближе, за что Настя ворчала на него.
— Откуда брал, опять небось из Зинкиного колодца? Лень два шага лишних сделать.
— Ну уж, и два шага, — возмущался Федя.
На этот раз он не поленился. Со знанием дела растопил печку и поддерживал нужную температуру. Мельчил дрожжи, чтобы бражка «взялась». Потом укутывал бидон старым ватным одеялом.
— Все путем.
Половину следующего дня он хлопотал возле теплой печки, как хорошая хозяйка. Во второй половине, от греха подальше, взвалил флягу на горб и попер её в сад, в дальний пустой улей.
— Береженого Бог бережет, — приговаривал он.
Колька внимательно наблюдал за всеми манипуляциями и помогал, чем мог.
— Смотри, молчок, не проговорись нашим, — предупредил его Федя.
Колька клятвенно заверил, что он скорее умрет, чем слово скажет.
К вечеру появились все: и бабушка, и Настя с дочерьми, довольная поездкой. Поведение мужа насторожило её, ну надо же, даже не выпимши!
Бражка, как известно, чтобы шел процесс, требовала дополнительной температуры. Старый садовый улей её не обеспечивал, но у Феди все было продумано.
Бабушка Маня каждый день топила русскую печку. Федя клал на лежанку несколько кирпичей, а потом, когда они нагревались, незаметно уносил их в улей, прикрыв полами драной телогрейки. Так продолжалось десять дней и никто ни о чем не догадывался. Дядька пробовал бражку и решал для себя важный вопрос: пора или чуть погодить. Получение конечного продукта — дело серьезное, к нему надо подготовиться, особенно когда женка, как опытный сыскарь с тебя глаз не спускает.
Увы, хлопоты оказались пустыми. Подвели мужика излишняя старательность и самоуверенность.
Первой заметила неладное Настя. Федя, которого, бывало, в огород на аркане не затащишь, вдруг повадился бегать в дальний угол сада, где стояли старые ульи.
— Ты что там потерял? — удивилась она.
— Лучку пощипать захотелось.
— Лучку-у?
Лучком с хлебом он всегда самогон закусывал. Настя задумалась. Трезвый, как стекло, ходит, при чем тут лучок?..
Ему бы, дураку, смекнуть и сориентироваться. Тогда ещё можно было незаметно переправить флягу на задний пруд, а там, глядишь, воспользовавшись тем, что жена на работе, быстренько выгнать самогон. Нет, понадеялся на собственную изобретательность и оставил бидон на месте. Его ещё сроки смутили, десять дней прошло, пусть, прикинул, все двенадцать постоит, дойдет как следует.