Николай быстро дошел до знакомого домика с аккуратным палисадником. Калитка была распахнута настежь. Это почему-то сразу насторожило.
Дверь на веранду тоже была плохо прикрыта, и оттуда раздавались голоса.
— Да я тетку Любу так любила, так любила… — твердил чей-то нетрезвый женский голос.
— Катерина, не на свадьбе, домой пошли, — стал уговаривать её другой. Кому говорю!
— Отстань!
Дверь веранды распахнулась и на пороге показалась растрепанная Катя Доронькина, которую поддерживала незнакомая женщина.
— Здассте, — Доронькина пошатнулась, но с крыльца не упала. — Вера, — закричала она, обернувшись назад, — какие люди пожаловали! Сколько лет, сколько зим, Колька Першин собственной персоной. Вот с кем я сейчас водочки тяпну.
Николай растерялся.
— Что, не признал меня? — пьяно рассмеялась Доронькина. — А я тебя ещё в прошлый раз углядела. Вера, не держи гостя на пороге. Мужика знаешь как держать надо?!
— Пошли, Катька, — опять стала уговаривать Доронькину её приятельница.
— Подруга моя, Зинаида Кускова, — кивнула на незнакомую женщину Катерина. — Тоже баба незамужняя, одна живет. — Доронькина подмигнула Першину.
— Катька, хватит чудить, — смутилась Кускова, которая была заметно трезвее своей приятельницы. — Домой пора.
— Домой? — удивилась Доронькина. — А, домой… Ты, Николаша, к нам приходи в гостечки, во-он дом-то, с желтой верандой, совсем рядом. Посидим, поговорим по душам, все, как полагается, выпьем-закусим. У нас насчет мужиков ба-альшой дефицит.
Зинаида, обхватив за туловище тучную Веру, пыталась стащить подругу с крыльца.
— Не слушайте её, — обратилась Кускова к Николаю. — Выпьет рюмку, мелет, сама не знает что.
— Это почему же не знает? — подняла голову затихшая было Катерина. — Очень даже знаю! Если Верке он не подойдет, мы его себе заберем.
Стоявшая на пороге Вера молчала, её лицо казалось неживым. Николай видел сейчас только её, одетую в темный свитерок с черной ленточкой в русых волосах. Тоненькая с дрожащими губами она казалась беззащитной и одинокой.
— Тетя Люба… — начал Николай и запнулся, увидев, как сморщилось лицо Веры.
— Мама умерла.
Пьяной Доронькиной удалось наконец одолеть ступеньки крыльца.
— Все там будем, — шумно выдохнула Катерина и, ухватившись за более трезвую приятельницу, поковыляла к калитке.
Малыш, до этого смирно сидевший в собачьей будке, вылез и презрительно гавкнув вслед удаляющейся парочке. Ну, и народ, можно было прочитать на его умной собачьей морде, и как это хозяйка терпит такую публику! Он бы вмиг разобрался.
— …Вечером, в тот день как ты уехал, — тихо говорила Вера, сидя напротив Николая на кухне.