— Мадам, на улицах сегодня царит веселье.
— Да, Мэшем. Люди считают это победой доктора Сэчверела.
— И вашего величества. Вас они объединяют с ним. Я слышала крики: «Да здравствует королева и доктор Сэчверел!»
— Он стоит за церковь, а нынешнее мое правительство, кажется, не думает о благе церкви.
— У вашего величества наверняка вскоре появится новое.
— Я получаю просьбы распустить нынешний парламент.
— Парламентарии, отдав доктора Сэчверела под суд, погубили себя, — добавила Эбигейл.
— Постараюсь распустить парламент как можно скорее, пусть люди получат такое правительство, какое хотят.
Эбигейл торжествовала. Она постарается побыстрей сообщить эту приятную новость Роберту Харли, хотя он, разумеется, прекрасно знает, что такой исход неизбежен.
— Хочется музыки, — сказала королева. — Поиграй немного.
Эбигейл села к клавесину и заиграла ее любимую арию Перселла, потом из передней послышался разговор, она перестала играть, обернулась и увидела, что Анна спит.
Эбигейл вышла в переднюю, где что-то обсуждали и смеялись леди Хайд и леди Берлингтон.
— Королева уснула.
Еще недавно их возмутило бы это вмешательство в их разговор, но теперь они знали, что жалоба Эбигейл королеве может сильно навредить им, поэтому обаятельно улыбнулись и спросили, знает ли она о последней дерзости герцогини Мальборо в адрес ее величества.
— Нет, — ответила Эбигейл, — но хотела бы узнать.
— Так вот, — сказала леди Хайд, — леди Мальборо и герцогиня Сомерсетская были восприемницами на крестинах. Леди Сомерсет предложила назвать ребенка Анной. И знаете, что ответила на это мадам Сара? «Все обладательницы этого имени ничего собой не представляли. Называть так ребенка я не позволю!»
— Как она посмела! — воскликнула Эбигейл.
— Сара смеет все. Вы не знали этого?
Миссис Дарси, одна из служанок, вошла в комнату как раз, когда королева проснулась. Она наблюдала такую сцену: увидя, что Эбигейл нет, королева позвала ее. — Мэшем, — сказала Анна, когда та вошла, — у тебя взволнованный вид. Что-нибудь случилось?
— Мадам, меня просто рассердила очередная дерзость герцогини Мальборо.
— Какая?
— Это обычная грубость, мадам. Вряд ли стоит о ней говорить.
— И все же я хочу узнать.
Эбигейл рассказала о происшествии на крестинах.
— Она постоянно демонстрирует неуважение и неприязнь ко мне, — пожаловалась королева. — Я больше терпеть этого не намерена.
Миссис Дарси, слышавшая последнюю фразу, отправилась к герцогине Мальборо и передала ей содержание разговора.
— Видишь, — воскликнула Сара, обращаясь к Джону, — обо мне постоянно злословят!