Полицейские безучастно наблюдали за этим превращением. Один позевывал. Второй сказал:
— За сопротивление органам власти я просто обязан тебя пристрелить. Алексею Крюкову же советую надеть наручники, пока что не случилось.
В ногам Крюкова упали серебристые браслеты с ключиками.
Морокл топнул ногой. Дым из-под подошвы расплылся по кабинету:
— Ну, все! Хватит! Мое терпение иссякло! Полиция, там, или не полиция, а я намерен доказать свою невиновность! Кто там у нас по списку?! — он вытащил лист, — ага! Это же знаменитый адвокат Живодеркин! К нему-то мне и надо! Леша, давай руки в ноги и дуй за мной! Слышал, что я сказал?!
Запихнув лист обратно, Морокл воздел руки к потолку. Полицейские настороженно задрали оружие туда же.
В кулаке страховой агент сжимал какую-то круглую штуковину, отдаленно напоминающую гранату.
— Получайте! — в следующее мгновение, Морокл грохнул гранату об пол.
Все вокруг заволокло дымом, а Крюков почувствовал, что рассыпается на миллионы светящихся осколков.
— Стоять — сдаваться! — заревел первый.
— Буду расстреливать! Я вам покажу как над секретаршей измываться, — вторил ему второй.
Морокл захохотал гулким басом.
Осколки сверкнули в последний раз и бесшумно исчезли в безвоздушном пространстве…
Первый полет в Неизвестности.
Процесс распада на огромное количество сверхлегких частиц не прошел для Алексея Крюкова незамеченным.
Когда крючковатые холодные пальцы Морокла дотронулись до Крюкова, тот в раз ощутил себя небольшим лучиком света, несущимся сквозь пространство и время. Скорее всего, так оно и было. На Земле он ощущал себя подобным образом только в том случае, когда опаздывал на работу. Если ты не луч света и не несешься со сверхзвуковой скоростью, то обязательно опоздаешь и получишь нагоняй от начальства.
Правда, в нынешней ситуации все проходило гораздо стремительнее. Занятное, скажу вам, ощущение.
Космического холода не наблюдалось. Зато вокруг — сплошная темнота. Где-то неподалеку монотонный голос нараспев читал:
"Если спросите, откуда эти сказки
И легенды
С их лесным благоуханьем,
Влажной свежестью могилы…
Я скажу вам, я отвечу…"
Постепенно голос перешел в шепот и вскоре стих совсем. Вместо него возник едва слышный звук. Звук напоминал соприкосновение голых пяток с линолеумом и приближался.
Если бы у Крюкова в этот момент не отсутствовали некоторые жизненно важные органы, он бы собрал руки в ноги и давно смылся бы из этого темного места. Но ощущал Крюков себя по-прежнему лучиком света, а какие у лучика руки и ноги?
Шлепанье босых ног приближалось, становилось громче и… страшнее?