— А как же вы?
— Это экспериментальный образец, — махнул рукой Живодеркин, — я еще настругаю. Главное набалдашники — они в наше время дорого стоят, да и редкость большая… но ничего, справлюсь как-нибудь.
Морокл настойчиво дернул Алексея за рукав и взял посох:
— Давай. Не знаю, волшебный это посох или нет, но бить по голове я им собираюсь однозначно.
Они распахнули дверь, и очутились в разношерстной толпе ожидающих приема. Пару раз даже мелькнули знакомые… морды. Все вокруг ворчали и возмущались.
— Успеем добежать до лестницы? — спросил Крюков, ожесточенно работая локтями.
— Плохого ты мнения о местной полиции. Кажется, они уже здесь…
— Алексей Крюков и Эдуард Ф. Морокл! Не двигаться! Вы на прицеле! Шаг в сторону будет расцениваться как попытка к бегству! Ясно? — раздалось откуда-то спереди.
Крюков застыл на месте. Морокл тоже остановился.
— Что делать будем?
— Может, затеряемся в толпе?
— В какой толпе?
Толпа действительно исчезла. При первых звуках голоса полицейского многие из стоящих в очереди решили, что лучше прийти завтра и в спешке ретировались кто куда. Небольшая кучка существ как раз исчезала за поворотом.
Зато стали хорошо видны полицейские. Их было двое. Все те же четырехногие, однорукие и лысые. С неизменными пистолетами в руках. Они стояли около лестницы, ведущей на нижние этажи, и за их спинами шумел водопад.
— У тебя, совершенно случайно, нет еще одной бомбочки, которая бы разнесла нас на мелкие атомы и перенесла подальше отсюда? — одними губами спросил Крюков.
— Уже нет, — прошептал Морокл, — да и дверей поблизости нет. Вот незадача…
— Дверей навалом. Может, прошмыгнем?
— Я не о тех дверях. Есть двери-порталы в другие звездные системы. Для существ нетренированных они невидимы, не осязаемы и не слышимы. Если бы у нас в запасе было минут двадцать…
— Боюсь, мне придется брать у тебя уроки в четырех стенах с одним единственным окошечком.
— Верно…
— Вы арестованы, — между тем сообщил один из полицейских, — не двигайтесь, пока мой напарник не подойдет и не обезоружит вас. Будет лучше, если вы поднимите руки.
Морокл рук поднимать не стал, зато раскрыл рот и выдал такое многосложное ругательство, что у небольшой кучки существ за их спинами пожелтели и отвалились уши, а очки у одного из полицейских треснули.
— За пререкание с представителями закона — расстрел на месте, — сказал полицейский, снимая очки и бросая их за спину, — вы и так заставили нас побегать по порталам в поисках, а теперь еще и грубите. Пожалуй, я застрелю страхового агента первым.
— Нет! Лучше его! — закричал Морокл, указывая пальцем на Крюкова.