Я поднимаю глаза всего лишь на мгновение, но этого достаточно, чтобы увидеть очертания города сквозь туман. Города, который находится на самом краю света, где-то возле Ледовитого океана. Там, где заканчивается материк. Пешком до него еще идти и идти, и уж не знаю, удастся мне когда-нибудь добраться хотя бы до пригорода. Но это во сне. А в реальной жизни все еще сложнее.
Я иду, отмеривая шаги, насвистываю что-то.
Моя мечта все ближе. Вон город. А в нем "Северное сияние". А в "Северном сиянии" второй справа столик. И когда я зайду туда, почувствую запах грибов, запах крепкого чая, запах дорогого одеколона, когда подойду к столику и увижу девушку и стоящую возле нее чашку с кофе, вот тогда я пойму, что не сплю.
Но сейчас я просыпаюсь.
2.
А в голове мысль, что осталось всего четыре дня.
Суббота.
Сегодня я мог бы пройти двадцать или тридцать километров и, может быть, добраться до Вьюжного. Это если бы повезло, и никакого ветра в лицо, сильного снегопада или конца света. Ах да, и еще — если бы меня не сбила машина.
— Нельзя удерживать пациента в больнице против его воли, — сказал я, когда красивый психиатр по имени Екатерина вошла в палату, — свобода лечения, знаете ли.
В это утро Екатерина надела платье красного цвета, распустила волосы, закрыв лоб и уши. Кажется, она плохо спала.
— К вам это пока не относится, — Екатерина присела на стул около кровати. В руках она держала мою медицинскую карту и несколько тетрадей из рюкзака. Тех самых тетрадей, в которых я делал записи. Зеленые тетради. В клеточку. На восемнадцать листов. Всего один раз купил на двенадцать, потому что Девочка (играющая с судьбой) рассказывала слишком быстро, голос ее срывался и то и дело переходил на шепот. А я боялся упустить хотя бы слово, и поэтому купил ту тетрадь, которая попалась на глаза первой. Первое, что лежало в магазине канцтоваров.
О, боги, как давно это было. Мне кажется, что в прошлой жизни.
От Екатерины пахло приятными духами. Клубника. Как там у битлов?…
— Позволь мне взять тебя за руку и отвести на клубничные поля, — шепнул я, улыбнувшись.
— Простите?
— У битлов есть песня о клубничных полях. У меня возник ассоциативный ряд из-за ваших духов. От вас здорово пахнет клубникой. Интересный запах. Мне нравится. Здесь, на севере, наверное, вы клубнику нечасто видите.
— У меня на юге живет бабушка. — Ответила Екатерина, — Я к ней часто ездила в детстве.
— А почему сейчас не ездите?
Я смотрел на Екатерину, ощущал чудесный клубничный аромат, исходящий от нее, и не ожидал ответа. Такие девушки, как Екатерина, не идут на откровенные разговоры. Они же психиатры. Они преуспевающие бизнес-леди. Они поколение нового века. Им легче поставить диагноз, нежели поделиться самым сокровенным, что затаилось в их душе. Даже назвать их в уменьшительно-ласкательной форме — преступление. Катя? Ну, нет. Катюша? Фи, какой моветон! Видел я таких, и не раз. С ними приятно общаться, но, к сожалению, сложно жить.