— Давайте поговорим о вас, — наконец, сказала Екатерина.
Что-то едва уловимое проглядывалось сквозь странную маску врача-психиатра, одетую на лицо вместе с утренним макияжем, но я никак не мог разобрать что. Может, прищуриться? Так, наверное, лучше видно…
— Я как раз хотел уточнить, почему мне не позволяют выписаться по собственному желанию?
— Если бы вы сломали хотя бы одну руку, — сказала Катя, — то, возможно… Но с двумя руками… понимаете, вам нужен уход. Вы же сами не справитесь.
— У меня есть три пальца, — кивком головы я указал на левую руку, — а еще я левша, значит, смогу управиться с некоторыми физиологическими процессами. Какие еще причины?
Екатерина облизала губы.
— Вы лично знакомы с девушкой, к которой идете? — спросила она.
Я покачал головой.
— Вы уже спрашивали вчера. А это обязательно?
Кажется, я знал, что она скажет дальше.
— Поймите меня правильно, Кирилл…
В точку. Я позволил себе незаметно улыбнуться. Екатерина, впрочем, не заметила. Она плохо спала сегодня ночью, помимо клубники от нее пахло усталостью. Усталость ведь не скрыть даже самыми дорогими духами.
— Послушайте, как это звучит со стороны. В больницу попадает человек, который идет пешком через полстраны. Он хочет найти в ресторан, который ему приснился, и встретиться с девушкой, которая тоже ему приснилась. Слава богу, что город существует.
Я улыбнулся, теперь уже открыто, и сказал:
— Наверняка в психиатрии даже есть какой-нибудь термин, который все объясняет.
— Да. Навязчивая идея.
— И термин не позволяет выписать меня из больницы?
Екатерина кивнула.
— Частично, да, — сказала она, — я должна провести обследование и поставить диагноз. Только после этого мы сможем вас выписать.
— А сколько понадобится времени?
— Пару дней.
— А я успею добраться до Вьюжного к среде?..
Катя как-то странно на меня посмотрела. Она не верила ни в мой сон, ни в мою мечту, ни в девушку, которая ждет в ресторане "Северное сияние". Доверительные нотки в ее голосе такие же ненастоящие, как и запах клубники посреди снегов на краю света.
Я бы тоже не поверил на ее месте. Она не была в моих снах. Она не умирала. Обыкновенная девушка, у которой на лице читается усталость, разочарование и депрессия… Может быть, мне и не захотелось бы становиться на ее место. Честное слово.
— Я ведь успею? — упорно повторил я, и Катя отвела взгляд.
Несколько минут в палате царила тишина. Я слышал, как тикают часы над дверью. Я думал о том, идет ли сейчас на улице снег, или светит солнце. Дорогу, что приведет меня в город, могло завалить. А, может быть, все развезло от грязи, и там теперь разве что на танке проехать можно. А ведь осталось всего четыре дня. Успею ли я к среде?