'Ты нашёл, наконец, что сказать мне?' — отозвалась она.
Зря. Зря — так. Но он был мужчиной. А она привыкла так разговаривать с мужчинами.
'Я не искал'.
Пауза.
'Я просто помнил'.
'Ты помнил — что? Меня ведь ты не помнил…'
Ой!
Она замерла в испуге.
По левой штанине его джинсов деловито ползла божья коровка. На полпути она остановилась, расправила крылышки и пропала.
'Ты не вернёшься, сказала ты тогда'.
'Ты меня не любишь, сказала я тогда тоже'.
Боже, зачем она упрямится! Ведь все эти годы она ждала его!
'Да. Ты сказала так…'
Он помолчал.
Она сняла ладонь с его глаз.
Он взглянул на неё чёрными колодцами зрачков.
'Ты была права. Я не чувствовал боли тогда, в Серебряном бору. Я чувствовал потерю, но не было боли. Я словно сидел на чужом месте в кино, и тут пришёл контролёр и согнал меня. Я освобождал место возле тебя тому, кто мог любить тебя сильнее. До боли'.
В душе у Анастасии что-то упало. Словно давно накренившийся, стоящий на двух ножках сервант. Посыпались осколки.
'Мне казалось, что и ты не меня любила. А то, что создала из меня в своём воображении. Любила мечту свою… Поставила меня на определённое место в душе… а место оказалось чужое…'
Какие же мужики дураки! Даже самые проницательные!
Он… да, он верно уловил то, что было в ней вначале. Да, она немножко создала его в себе — и затем завоёвывала шаг за шагом.
Вот только в ходе битвы нападавший сам постепенно становился жертвой. Война шла по обе стороны фронта — оказалось, она завоёвывала место и в своей душе. Ему. Для него. И когда они расстались, именно её душа осталась оккупированной…
'Поэтому ты постарался забыть меня'.
Господи, ну кто её за язык-то тянет?
'Я не старался, — торопливо ответил он. — Из всех девчонок по институту в памяти сохранилась ты одна. Ты только далеко спряталась…'
'Так далеко, что ты не сразу узнал. Хотя смотрел прямо на меня, когда разговаривал со своим другом…'
Он усмехнулся — осторожно, чтобы не задеть.
'Глаза были повернуты вовнутрь, только и всего. Проблемы у нас'.
Помолчали. Казалось, он подыскивал слова.
'Я побежал тогда за тобой. Я быстро остыл. И побежал искать тебя. Но не нашёл. Хотел подойти на следующий день. Но подумал, что так лучше. Я не был готов к любви, а ты могла ещё встретить своего принца. А я им не был. На яхте с алыми парусами я был бы в лучшем случае боцманом. Зачем возвращаться? Чтобы принести разочарование, раскаяние? Ведь я сидел на чужом месте. И однажды ты это поняла бы. И до конца жизни мучилась сознанием совершённой ошибки?
Глупое положение… А ты знаешь, я не люблю глупых положений…'