— Письмо любопытное весьма, — Панкратов расстегнул «молнию» на папке, вынул фотокопию. — Начальнику УВД такому-то, но это преамбула. Вот главное. «Мой муж, Зайцев Евгений Александрович, зубной техник, имеет незарегистрированное ружье с двумя стволами, а недавно он купил вторую машину, купил также гараж и дачу, моторную лодку на озере. Но со мной делиться ничем не хочет». И все.
— Та-ак! Неужели Зайцев?
— Не спеши с выводами. Где наш знаменитый версионщик Гусев? Поручи ему выяснить, откуда у товарища Зайцева вдруг появились такие широкие возможности? Пусть посмотрит круг его знакомых, друзей, родных. Поездка в ФРГ — тоже факт любопытный. И Вернера бы иметь в виду не мешало. Словом, как обычно, информация должна быть полная и объективная. Кстати, Алексеев догадался о том, о чем мы с тобой должны были додуматься в первую очередь: надо точно установить, кто в вашей городской поликлинике вставлял официально простые зубы, а на самом деле — золотые.
— Так это же сотни человек надо проверять, Юрий Степанович!
— А хоть бы и тысячи, товарищ Матвеев. Речь о государственной безопасности идет. И мы с тобой каждого, если понадобится, будем с извинениями просить показать, какие он вставил зубы: простые или из золота. Это приказ. У Алексеева чутье, недаром он столько лет в органах государственной безопасности работает, сколько я на свете живу. Ну а что по заводу выяснили, по ударнице, у которой Павлов, водитель грузового «Москвича», живет?
— Выяснили. Нормальная женщина. Характеризуется исключительно хорошо. Единственная зацепка, но уж больно непрочная: муж, с которым она давно развелась, работал в Магадане рыбаком, слесарем на драге. Четыре года назад он умер.
— Опять Магадан? — Панкратов улыбнулся. — Ну что же, будем думать и над этим вариантом.
— А на заводе Семин, как крот, роется в бумагах. Я ему сказал, чтобы он сам предложил несколько вариантов, как вынести золотосодержащий раствор. Должен придумать.
— Выходит, Петр Васильевич, все-таки работаешь, а вид почему-то кислый. Ничего, дорогой мой, пробьемся!
18
Из всех технических работников управления трудно было найти человека более пунктуального и аккуратного, чем секретарь-машинистка Лидия Константиновна. Панкратов и Матвеев появились в просторной приемной без пяти десять, поздоровались с ней и вопросительно посмотрели на широкие светло-желтые двойные двери.
— Он по телефону разговаривает с домом. Присядьте, пожалуйста, у вас в запасе четыре с половиной минуты, — она повернулась в кресле к электрической машинке, и приемная наполнилась непрерывным стрекотом, который напомнил Матвееву скошенный августовский луг с оркестром невидимых кузнечиков.