— Все, уговорили, сдаюсь! — Гусев шутливо поднял руки. — На следующей неделе схожу в поликлинику.
Лариса завернула розы в газету, положила электробритву в сумочку, критически осмотрела Гусева, надевшего темно-синий костюм, поправила ему узел галстука:
— Между прочим, если бы не усы, ты был бы самый красивый мужчина в нашем городе.
Зуб Гусев потерял два месяца назад на тренировке с другом и сослуживцем Федором Семиным. Анатолий отвлекся на какую-то долю секунды, не успел поставить блок, и этого было достаточно: жесткий кулак Семина пришелся в губы. Рот моментально наполнился кровью. Гусев шевельнул языком, выплюнул на борцовский мат выбитый зуб и приготовился к атаке. Семин, высокий, гибкий, как лоза, выпрямился, в больших синих глазах мелькнула жалость:
— Толя, прости, я нечаянно, — он опустил руки. — Ну, хочешь, стукни меня.
— Иди ты к лешему! — Гусев приблизился и правой ногой сбил Семина на мат, потом протянул ему руку, — Квиты.
— Вытрись, у тебя кровь хлещет.
— Ничего, водой сполосну, и пройдет. А зуб вставлю новый. Буду теперь приметней.
Дома Ларисе он объяснил, что на темной улице разнимал дерущихся мальчишек и кто-то из них случайно ударил его.
— Эх, ты, а еще кандидат в мастера! — усмехнулась она.
— И на старуху бывает проруха, — пробурчал Гусев, осторожно трогая языком набухшую десну.
Город, в котором Анатолий встречал свою двадцать шестую осень, вырос из шахтерских поселков. В пятидесятые годы шахты выработались, и теперь о них напоминали лишь терриконы да ровные улицы одноэтажных домов из красного кирпича с приусадебными участками. Дома эти были просторными, крепкими и чем-то похожими на шахтеров-проходчиков, неторопливых, уверенных, широкоплечих. Таким город был на окраине. В центре же он мало чем отличался от десятков современных, себе подобных. В зданиях бывших шахтоуправлений теперь расположились ремонтные мастерские, филиалы швейной фабрики, автобазы, а на месте самой крупной шахты построили машиностроительный завод. Именно сюда, на этот завод, в механический цех, почти десять лет назад после выпускных экзаменов в школе пришел Анатолий Гусев, и первым его наставником был бригадир токарей Василий Васильевич Филимонов. Через год стал Анатолий студентом политехнического института, а когда вернулся на завод, то попросился мастером на участок, где работала бригада Филимонова.
Василий Васильевич жил в шахтерском доме, калитка во двор в этот вечер была распахнута, дверь открыта, на крыльце и в палисаднике толпились гости. Гусевых увидели издалека, хозяин вышел навстречу — высокий, худой, с совершенно лысой головой и седыми бровями на узком морщинистом лице, с размаху хлестнул свою ладонь в ладонь Анатолия, подставил щеку Ларисе для поцелуя, принял розы, подержал в руке бритву и смущенно хмыкнул: