8
Федор Семин родился в шахтерском поселке в семье учителей. Поэтому дома не удивились, что он после школы подал заявление в педагогический институт. После его окончания Семин служил в пограничных войсках, а когда вернулся домой, его пригласили в райком партии и предложили работу не в школе, а в райкоме комсомола. Федор подумал, посоветовался с родителями, отец, преподаватель физики, одобрил:
— Я бы пошел. Тем более что дело тебе это знакомо, в школе два года был секретарем комитета комсомола.
Ровно через год, вскоре после того, как Федора избрали вторым секретарем райкома комсомола, он за ужином, оглядев мать, отца и Раю, молодую жену, улыбнулся:
— Так вот, дорогие мои, ухожу я в школу.
Раиса посмотрела на Федора с недоумением:
— Директором, что ли? Интересно, в какую? Вроде бы нигде вакансий нет.
— Не директором, а курсантом, дал согласие пойти в школу КГБ, — ответил Федор.
Учебный год пролетел быстро. И с местом службы, и с товарищами Семину, на его взгляд, повезло. Город он любил сравнивать с большой рабочей семьей, где глава — машиностроительный завод, где мать — швейная фабрика, а дети их — остальные три десятка небольших промышленных предприятий. И в том, что в городе и районе за последние два года не было никаких чрезвычайных происшествий, была, по убеждению Федора, заслуга не столько его товарищей, сколько здоровой нравственной атмосферы рабочей среды.
— А что скажешь насчет левых зубов? — спросил его Гусев.
— Ну, Толик, сам знаешь, в семье не без урода.
В то утро, когда Гусев чуть свет уехал на поиски Одинцова, Семин пошел на завод к заместителю директора.
— Яков Денисович, здравствуйте!
Заместитель директора поднял седую, коротко остриженную голову, легко встал навстречу Семину. Просторный кабинет сразу стал меньше.
— Федор Федорович, дорогой, проходите, присаживайтесь.
Семин знал, что уроженец здешних мест Яков Денисович Рыбак, отслужив почти тридцать лет в танковых войсках и получив звание подполковника, ушел в отставку, но на пенсии дома усидел всего два месяца — дольше не выдержала его деятельная натура, пришел в горком партии и попросился на какую-нибудь живую работу. Дело ему предложили более чем живое и не ошиблись: за несколько лет на машиностроительном заводе резко уменьшилась текучесть кадров, сократилось количество жалоб из микрорайона, где жили рабочие завода. Предприятие перестали склонять на совещаниях и в газетах за малоэффективную помощь подшефным колхозам. Хозяйство у Рыбака было огромное, проблем и забот множество, поэтому Семин, чтобы не отрывать время, сказал коротко: