— Прошу вас, можете проверить, две тысячи четыреста.
— Ну, что вы, — Кудрявцева растерянно взяла сверток и, подняв глаза на врача, не удержалась: — Скажите, а откуда у вас столько денег?
Мужчина приподнялся на носках новеньких туфель и снисходительно улыбнулся:
— Пардон, мадам, но я же не спрашиваю, откуда у вас столько металла, верно?
— А я могу сказать: у меня от мужа осталось. Он в Магадане на приисках работал. Простыл там и умер. А мне вот завещал.
— И много, извиняюсь, он вам завещал?
— Если поискать, то можно еще найти, — Елена Петровна тоже засмеялась, но очень тихо. Ей было сейчас совсем не страшно, наоборот, даже приятно беседовать с этим симпатичным мужчиной, таким умным и вежливым.
— Н-ну что же, если так, то ищите и к-как-нибудь заходите. А что касается д-денег, уважаемая Елена Петровна, то они у меня от отца, от п-папочки моего. А у него п-пчелки, полсотни ульев. Так что д-денежки, слава богу, у нас водятся. И я, Елена П-петровна, не бездельничаю, на полторы ставки работаю — это не такой уж пустяк. У вас больше н-нет вопросов? Ну и замечательно, Я желаю вам всего наилучшего. Н-надумаете, приходите. По четным дням в п-первую смену, по нечетным — во вторую. Только, пардон, а к-ак вы сверток держите? Это ж не пряники мятные, это ж б-банковские б-билеты. У вас с собой разве дамской с-сумочки нету? Ах ты, господи, какая простота и н-непредусмотрительность. Вот вам сегодняшняя «Правда», в нее хоть заверните. И не потеряйте кулечек, — он неслышно открыл дверь и распахнул ее. — Через минуту можно заходить следующему.
Кудрявцева вышла из кабинета и, с трудом сдерживая себя, чтобы бегом не броситься вниз по лестнице, пошла медленно, даже сделала такую гримасу, какая бывает у людей, побывавших у зубного врача. И тут же похвалила себя за находчивость.
Дождь еще не перестал, хотя стало светлее. Сто метров, которые Елена Петровна шла к тополям, где ее ждал Серегин, она одолела с трудом. Ноги у нее дрожали от усталости.
— Ну? — прошептал Василий, хлопая за ней дверцей. — Рассказывай, как дела?
— Во! — Кудрявцева показала большой палец, закрыла глаза, прижимая левой рукой к груди кулек из газеты. — Все получилось отлично! Давай поедем и, как ты говоришь, напряжение снимем, а то у меня сердце выскочит из грудной клетки.
— Куда ехать-то?
— Куда хочешь, хоть в ресторан, но только в соседний город, где нас не знают. Жми, Василий Митрофанович. У меня в этом кульке почти две с половиной тысячи.
— Сколько? — ахнул Серегин, невольно сбавляя скорость. — Ты не шутишь?
— В том-то и дело, что не шучу! — закричала вдруг Елена Петровна и громко захохотала. — А я-то, дура, боялась, а я боялась! А получается, что ничего страшного. Милые, симпатичные люди. На, — она протянула кулек Серегину, — проверь на всякий случай, посчитай. Вежливые да интеллигентные, они тоже, я думаю, бывают еще те подлецы, им обмануть что раз плюнуть.