Наемник

Знаете ли вы северный ноябрь? Нет, вы таки не знаете северного ноября! И честно скажу, не приведи вам судьба его узнать, если вы уже битый час торчите на автобусной остановке, на плечах у вас видавшая всяческие виды курточка на рыбьем меху, а на голове — кепчонка, несущая чисто декоративные функции, то есть абсолютно не греющая. На улице во-первых, пятница, во-вторых, десятый час вечера, в-третьих — совершенно гнусный ветер — куда ни повернись, он все равно дует в лицо, забирается под одежду, швыряется какой-то паскудной, не желающей таять снежной крупкой…

Самое скверное во всей этой ситуации, что, стоя на автобусной остановке, роет слежавшийся снег носками тупорылых «вибрамов» не кто-нибудь, а ваш покорный слуга, Михаил Ордынцев, а для друзей просто Майк, возраст — двадцать три года, рост — 170, вес — 65, по профессии художник, по характеру — ненормальный.

Нет, окружающую обстановку я воспринимаю вполне адекватно, с людьми схожусь легко, дело свое знаю… Но при этом не могу долго жить на одном месте — не то что тяга к странствиям или что-то такое, просто через некоторое время после очередного переезда наваливается на меня нечто вроде мании преследования, ощущение постоянного и пристального взгляда на спине, что-то наподобие шарящего прожектора. Словно меня ищет кто-то, с кем бы мне очень не хотелось встречаться. И тогда я срываюсь, переезжаю на другое место, а там вскорости повторяется та же история. И при этом я ничего с собой поделать не могу, хотя полностью сознаю абсурдность подобных действий…

Вот так же получилось и на сей раз. Я уволился из маленького театрика в маленьком северном городке Н-ске, продержавшись четыре с небольшим месяца. Только вот расчет получить не успел… Так что придется мне тут до понедельника куковать, а возвращаться в свою малюсенькую квартирку с маркими зелеными стенами смерть, как неохота, а как подумаешь, что там еще два дня сидеть… Конечно, можно бы забуриться в гости к кому-нибудь, но ирония судьбы есть ирония судьбы — тех, к кому можно бы, то есть артистов Н-ского театра, как раз сегодня унесло на гастроли. Да что в этом городе — все автобусы кончились?!

Кстати, насколько я помню, вчера мы с артистами давали друг другу могучую отвальную — они провожали меня домой, я их — на гастроли. И, помнится, из того неимоверного количества пойла что-то еще уцелело… Точно! Есть же початая бутылка коньяка! Так, получается, живем! А вон и автобус, настоящий, живой, теплый автобус! Нет, жизнь все-таки вещь неплохая.

Я пристроился у окошка и уставился в проносящуюся мимо темноту, изредка прорезаемую огоньками газовых факелов. Вот странно: мой бзик сильнее всего наваливается на меня в моем родном городе, в Бурге. А не заехать туда мне никак нельзя — меня там помимо всевозможных друзей и товарищей, а так же коллег, ждет Ларико, она же Лариса Карцева. Может, конечно, и не ждет, но это уже детали. Хорошо, что есть на свете женщины, способные понять тонкую и ранимую душу художника… Несмотря на то, что художник этот, свин пропойный, чуть что слетает с нарезки и мчится неизвестно куда, задравши хвост.