— Потерпи, родной. Сейчас вот до леса доберемся… Доползем…
Пробираюсь, пригнувшись, среди беспорядочного нагромождения валунов, меч в руках только мешает сейчас. Бережно опускаю Хельга на землю, забрасываю клинок в ножны, нагибаюсь, чтоб поднять эльфа на руки — и Хельг открывает глаза. Рот его полуоткрыт, зубы оскалены, в уголках губ пузырится розоватая пена:
— Кончено… со мной…
— Молчи. Тебе говорить сейчас нельзя. Вот доберемся до леса, там все будет в порядке, — бормочу, но сам уже знаю со всей беспощадной определенностью, что он прав. Я не впервые вижу смертельную рану. Он пытается еще что-то сказать, на подбородок ему стекает темно-красная струйка:
— У эльфов… смерти нет… есть… за солнцем…
Бредит. Его глаза уже подернулись той зловещей матовостью, которую мне и раньше приходилось видеть. И эльфы, и люди — умираем мы одинаково… Но тут же вижу, как сквозь пелену в глазах у него проступает прежний блеск:
— Меченосец… Ты искал… кто… находит тебя. Это я… Через меня…
— Как же это?
— Мне… приказ…
— Кто тебе это приказал?
Он широко открывает рот, пытаясь что-то выдавить из себя — и кровь выплескивается ему на грудь, по телу пробегает короткая судорога, он втягивается и замирает. И пропадает привычное ощущение его Силы. Нет Хельга. И не будет. Это доходит до меня, словно через вату, внутри — пустота. Сглатываю прогорклую слюну. Пока не время горевать — во мне нет места горю. Есть ненависть. Желание убить их всех — Драконов или Воронов, безразлично. Они убили Хельга. Я убью их. Огнем и железом. Всех, до кого дотянусь, пока меня не подстрелят. Огнем и железом!
Не поворачиваясь, чувствую чье-то приближение со стороны леса. Человек и животное. Всадник. Вот он, уже виден. Из Драконов. Ищет кого-то. Уж не меня ли? Ладно, пусть будет вторым, одного я уже пристрелил. Не буду патроны расходовать. Два из девяти уже истрачено. Последний — себе. Давай, давай, парень, подъезжай поближе… Повернул голову. Заметил меня. Лук вскидывает. Так… Получай! Свожу кисти рук в знаке Молота, швыряю его вперед со всей яростью, лучника выносит из седла, успеваю только мельком заметить красно-серое пятно вместо лица.
И тут моя злость, словно вся она была вложена в этот удар, куда-то пропадает. Зато возвращается ощущение чужой Силы. Я себя обнаружил. И она меня ищет. Спинным мозгом понимаю — надо делать ноги. Если эта Сила меня найдет, будет поздно. Для всего поздно. Наклоняюсь в последний раз над телом Хельга, откалываю от его кожаного камзола серебряную брошь-застежку — в память, прячу в карман. Кто-то приближается, ищет меня. Пока далеко.