И я, чтобы дать распирающей меня энергии хоть какой-то выход, делаю колесо, прямо во дворе, холодные камешки царапают ладони, и это, черт побери, замечательно.
— Браво, вижу ты в хорошей форме.
Надо же, а я и не заметила, откуда появился Карл, немного стыдно за свое ребячество и в то же время распирает смех.
— Давай, заходи, а то замерзнешь.
Внутри Саммуш-ун — это бесконечная вереница залов, одинаково помпезных, отличающихся лишь оттенками сумрака, в них обитающего. Между залами узкие анфилады и тонкие, похожие на иглы колонны. Я не воспринимала Саммуш-ун как место, в котором можно жить. Обитать — да, временно, недолго, чтобы увидеть и восхититься монументальностью архитектуры и пышностью обстановки, но не жить. Отведенная комната давила на меня своей пустотой. Темно-синие стены с серебряным орнаментом, белый ковер на полу, неправдоподобно-хрупкая — прикоснуться страшно — мебель и хрустальная люстра.
Одно хорошо — окон здесь не было. Декоративные портьеры из белого, изломанного крупными складками атласа имелись, а окон не было. Не то, чтобы я боялась — Карлу незачем убивать меня, да и не будет он опускаться до подобной пакости, шею свернет и все — просто неудобно как-то здесь, особенно после той клетки в которой я жила последний год.
На низком столике стоит бутылка вина и бокал на тонкой ножке, пожалуй, именно то, что надо. Сто лет не пила хорошего вина. Темное, тягучее, с легким земляничным привкусом.
Тора любит земляничное варенье и пьет чай в огромной пустой комнате, почти такой, как эта. Я давно не вспоминала про Тору.
— Миледи желает принять ванну? — робко поинтересовалась девушка-служанка, а я и забыла про нее. Симпатичная, чистое личико и ясные глаза, во взгляде надлежащее почтение, но не испуг. О чем она меня спрашивала? Ах да, ванна.
— Да, пожалуйста.
Получасом спустя, лежа в горячей воде, я чувствовала себя бесконечно счастливой. Возможно, идея с балом не так и плоха. Потом столь же долго лежала в кровати, прислушиваясь к окружающей тишине. Непривычно. И воздух чистый, и пространство… после моей комнатушки вокруг чересчур много пространства. Может, пока не поздно, есть смысл вернуться назад? Карл будет недоволен…
— Я это не надену!
Застывший туман то отливает чернотой, то дерзко вспыхивает огнем холодных аметистов, то встревоженный порывом воздуха, растекается глубокой сапфировой синевой. Ткань живая, норовит соскользнуть с ладони… это не для меня, я никогда не надевала ничего подобного.
— По-моему будет мило. — Карл переводит придирчивый взгляд с меня на платье. Оценивает. Сейчас поймет, что подобные наряды совершенно мне не идут, я же воин. А в этом… я буду чувствовать себя голой.