Учитель сел на скамейку рядом со своими последователями. Уважая мою боль, он просто смотрел на меня. Он ожидал, что градус моей печали понизится, после чего он сможет вмешаться. Но тот не понижался. Мое сознание выходило из-под контроля, и Я представил себе всех коллег-преподавателей и студентов, читающих эту статью. Я заведовал кафедрой социологии и никогда не склонял головы ни перед преподавателями, ни перед студентами; чувствовал себя непогрешимым, презирал глупых, но никогда не обращал внимания на глупость собственную. Мне легко удавалось обретать врагов и с трудом — друзей.
«Что же они теперь будут обо мне думать? Что подумают о самоубийце, спасенном каким-то вызывающе эксцентричным субъектом? И хуже, что они подумают о самоубийце, который после своего спасения весело отплясывал в кругу незнакомых ему людей? Конечно, они скажут, что я стал идиотом в квадрате, и, вполне возможно, добавят, что я защитил диссертацию по идиотизму».
Это было все, о чем только могли мечтать Марио Варгас, Антонио Фрейтас и другие мои неприятели. Теперь они с удовольствием похоронят мой имидж. Сам того не понимая, я кончил тем, что продал мечту, которую они больше всего лелеяли, мечту растоптать существующее обо мне представление. В полном отчаянии я решил, что для ученого мира я умер. Кончилась и моя университетская карьера. Никогда больше не наступит тишина, когда я начну говорить о социальной критике, не будет уважительного ко мне отношения, когда я стану оспаривать чьи-то идеи или поправлять кого-то. Отрицательная сторона цивилизации начала проникать в мое сознание.
Меня охватила ненависть к журналисту, разместившему этот материал. В одном из приступов ярости пришла мысль: «Почему при подготовке журналистов не проводятся специальные эксперименты, имитирующие ситуации, когда публично порочат твое имя? В этом случае они, возможно, старались бы поставить себя на место другого человека и потрудились бы исследовать больше фактов, прежде чем втаптывать в грязь его имя».
Для журналиста это был всего-навсего очередной материал, а для меня — вся моя жизнь, все, что у меня есть, и все, чем я являюсь; хотя эта жизнь и была нездоровой, запутанной и полной досадных неожиданностей. Бывает, что течение жизни меняется всего за несколько минут. Как мне вернуться к своей прошлой деятельности? Если вернусь, то для других я уже буду не таким, как раньше! А сейчас рядом со мной находится только один человек, предложивший революционный проект, не дав при этом никаких гарантий — интеллектуальных, финансовых или социальных; к тому же он пригласил участвовать в этом проекте людей, которые никогда не прошли бы сквозь фильтр моего интеллекта, — пройдох, которых я лично никогда бы не выбрал для совместного решения какой бы то ни было задачи.