— Вестимо... Промыслить надобно, как нам злодеев переклюкать[115] и княжича сберечь.
— Силой их взять и порубить можно, — сказал Калина. — да они ведь заколют Володимира, коль туго придется.
— Тут хитрость узмыслить надобно, — задумался сотский. Далече ускакать они не могли. И часа не минуло, как злодеи тут шарпали.
— До Непры-реки яз скорый путь ведаю, скрозь топи, — сказал лесовик. — В одночасье могу рать великую до брега провести...
— Не надобно рати! — прервал его Летко.
Пубскарь не ожидал такого отпора на Каширином погосте. Точно знал, что гридей там нет, а охраняют княжича лишь десяток смердов-лесовиков. Ловушка, так ловко задуманная для Малуши, сработала — та ускакала как оглашенная прямо в лапы печенегов. Да еще увела с собой троих из охраны погоста. Впрочем, Малуша мало интересовала Пубскаря: мужИчка, что с нее возьмешь. Другое дело Владимир — великокняжеская кровь. За него козары отвалят столько золота, что в век не пересчитать.
Правда, после этого путь на Русь для него будет закрыт навсегда. Ну и пусть! Богатому везде сладко. Пубскарь заранее тайно перевез свои богатства в каменное хранилище Итиль-кела. Сам Великий Каган, которого никто из смертных, кроме тургудов и трех хазарских каганов, видеть не может, ласково принял Пубскаря и говорил с ним!
Отряд Пубскаря из десятка отроков полоцких и трех десятков хазар напал на Каширин погост на рассвете. Но внезапного удара все равно не получилось. В первые же минуты несколько всадников провалились в медвежьи ямы, другие погибли под внезапно свалившимися деревьями или упали от стрел дозорных. Однако старшина приказал не останавливаться и отряд, потеряв почти треть воинов, ворвался на княжий двор.
Пока полочане и хазары кружили вокруг семерых дюжих мужиков, Пубскарь с десятком верных слуг и хазар схватил княжича с кормилицей Ненилой и, бросив остальных на произвол судьбы, поскакал по узкой тропе через болота в сторону Днепра.
В последний момент кто-то из мальцов пустил в Пубскаря стрелу, пробившую кисть левой руки. Идущий следом за старшиной остроносый полочанин обернулся и мгновенно спустил тетиву своего лука: малец не успел скрыться, стрела поразила его в спину.
Рука Пубскаря нудно болела. Но удача смиряла телесную боль. Пока все шло хорошо, как и было задумано. Княжич сидел на руках переднего всадника, исподлобья смотрел на похитителей. Взгляд ребенка был недобрый — в нем таилась угроза. Пубскарь про себя помолился заступнику Велесу и отвернулся.
Кормилица Ненила не переставая костерила полочанина бранными словами, грозила гневом Святослава и местью русских богов. В конце концов ей заткнули рот рукавицей.