Он умеет играть по правилам, навязанным Зоной. Уловил алгоритм пульсаций её ненависти и чует макросхемы движений её античеловечной энергии.
Слышит ЕЁ.
Потому и жив…
— Не-е, Лису точно не позову третьей… Моя медновласка тебя не жалует. И поделом, Паучище. Ты слишком много от баб хочешь. Женщина не обязана шевелить извилинами. У неё своя миссия на этой земле.
— Жалко, что у некоторых её исполняющих в запасе дополнительные жизни…
— Дрынькай давай, ироничный ты наш. Не отбирай хлеб у Мартиросяна, пожалей ветерана юморного фронта. О драконах ни слова, да?
— Нуда, нуда… хозяин — барин.
Бархатистое тёмное узким «языком» ледника сползло в моментально закоченевшее нутро. Пиво холодное, плюс холодрыга сорокаградусная за стенами особняка — от одной мысли об этом коктейле в дрожь бросало, но в этом доме правила устанавливал и вкусы диктовал хозяин. Ещё бы! Кого хочешь уверенностью в собственной правоте до краёв наполнит миллиардик-другой, завалявшийся на личных счетах. Хотя от карающей лапы государства даже Бедлам не сумеет защитить стопроцентно. А то, глядишь, пожизненный друг олигарха мог бы и решиться исполнить своё давнее тайное желание…
Почти у каждого есть заветные, но совершенно несбыточные мечты. Сладкая грёза фрилансера Николая Котомина ещё прошлогоднего образца — желание проследить схему проплат, добыть неопровержимые доказательства, что экологическая безопасность попирается самым наглым образом. Смотаться в Белорусь под каким-нибудь нейтральным командировочным предлогом и продать материалы непримиримым оппозиционерам в изгнании.
Заманчиво до дрожи в кончиках пальцев, но убьют ведь неотвратимо. После окончания первой же сенсационной «Минской пресс-конференции разоблачителей» — спецура федбезов быстренько найдёт источник, не успеет и гонорар потратить. Даже американцы ни черта не защитят, если он вдруг захочет к ним переметнуться, что для него — невозможно в принципе. Штатовские «понты» стремительно теряют былое мировое господство, звёздно-полосатые со своими внутренними проблемами замаялись бороться. Спираль истории — одни империи рушатся, другие возвышаются, чтобы когда-нибудь рухнуть.
— Хох-хо, ещё и какой барин! — вдруг разулыбался Бедлам, и его разбойничья рожа, что к текущему сорок четвёртому году этой жизни приобрела истинно шедевральную фактуру мраморного барельефа, неожиданно вновь сделалась по-мальчишески задорной. Такой ролик с суровым Бедламом, лидером думской фракции непримиримых экороссов, любой журнал купит и отвалит пятизначную денежку, не торгуясь.
Но Паук никогда не будет торговать бесценным материальчиком из тайничка, полного компромата на Лампыча.