День и ночь, 2009 № 01–02 (Журнал «День и ночь») - страница 121

На первую страницу
Я падаю в тебя, и Тихим океаном
Меня уносят сны…
Не слышу ничего, я ничего не слышу,
Я, лёжа на спине, качаюсь на волнах
И глубина одна, со дна мне в спину дышит
И глубина, и тишина одна…
Безумие моё, ты знаешь, я не стану
Винить весь белый свет или сходить с ума,
Когда-то и в мою ладонь стекло стакана
Врастало, но теперь — я сам себе вина.
От этого легко и совести, и телу
Не должен никому, ни у кого — в долгу!
Безумие моё, чего же ты хотело
Вот я. Перед тобой. Я на спине плыву,
Как на кресте, вода мне лижет руки
Я глух и нем, я слеп, в конце концов,
Мне рoвно всё — нет куража, нет скуки
И только солнце греет мне лицо…
Если нервы — железо, то без проявлений вовне,
Но рука только дрогнет, как лезвие выбьет из паза,
Город выплюнет пулю наездника в синей броне
Перепуганной «Мазды»
— В ночь! Когда всё пропало, и даже коньяк не берёт,
Тормозов не хватает, и их отпускают так резко,
Что сметают соседа по лестничной клетке, в спасательный плот
Превращая машину, дремавшую у подъезда.
Э-эх, куда тебя, парень? Телега не может летать,
Чтоб проветривать мозг дураку, пока визг телефона,
Вдруг не сдавит удавкой бесцветной и тонкой — стоять!
Там звонили, приятель. Пора заворачивать коней.
Новых стихов не пишем.
Этой эпохой дышим.
Слышишь, в подполье, мыши
Вьют свои гнёзда впрок.
Скоро придёт на смену
Серых и наглых племя,
Это не наше время
Пишет нам эпилог.
Мы им уступим место,
Если признаться честно:
Что там, конечно, лестно
В лавровых быть венках,
Только на этом свете
Мы не за всё в ответе,
Пусть же приходят эти
С лезвиями в зубах.
Вычислят нас по крапу,
Выпасут нас по картам,
Вломятся к нам, нахрапом
Вскрыть тайники души,
Но мы уйдём, не проданы,
Звёздными огородами,
Строками и аккордами
Стихнем в родной глуши.

г. Владивосток

Игорь Кудрявцев

Поклонник Терпсихоры

Проводы

— Какай давай, не балуйся. — сказал Вовка, худой длинноволосый малый, сидящей на горшке сестрёнке. — Что же мне с тобой делать-то, Ленка? Совсем нас с тобой мамка забросила… вот сейчас возьму тебя с собой в армию…

Ленка — лысенькая, мордастая девчонка двух лет, — сидела, улыбаясь одними глазками-блюдцами, на горшке и что-то лепетала ему в ответ на своём тарабарском языке. На полу валялся пьяный вдрызг отец и вторил ей, только уже на каком-то другом наречии. Пузатый щенок, обхватив отцовскую голову лапами, теребил его мясистое, красное ухо. Вовка отпихнул щенка в сторону:

— Отгрызёшь старому ухо. он и так ни фига не слышит.

Послышался стук в дверь, затем хриплый старушечий голос:

— Хозяева! Есть кто дома?!

Вовка выбежал в прихожую. На пороге стояла морщинистая, губастая старуха в ветхом пуховом платке и замызганном пальто.

Следующая страница