* * *
Из чего сделан человек? Из воздуха, который мы вдыхаем, из солнечных лучей, которые мы поглощаем, из воды, которую мы пьем, из пищи, которую мы едим. Если воздух и солнце это то, что нас объединяет, то вода и пища — возможно, то главное, что нас разъединяет.
Мясная пища, бекон, ветчина, колбаса, даже на завтрак, на начало дня, на начало жизни, на еще чистый желудок, для европейца уже жизненно, генетически необходимо, и это генетическая программа кочевника и скотовода. Для русской деревни первая половина дня по определению всегда постная, это каши, овощи, молочные продукты, пища мясная по утрам считалась «барской» блажью, но в целом и русскому дворянству было несвойственно плотоядство.
И, наконец, самая дьявольская «мелочь», которая делает пропасть между русским-земледельцем и индоевропейцем-кочевником бесконечной, это сырое мясо. Представить его на русском столе принципиально невозможно, по опять же принципиально генетическим причинам, связанным с конституцией, русский желудок просто не переварит его, если, конечно, его не вырвет. Но вы до сих пор можете увидеть в немецком магазине бутерброд с сырым фаршем или «мясо по-тюрингски», в итальянском «карпаччо», а также национальное английское (может, единственное собственно англосаксонское) блюдо — кровавый бифштекс, лишь чуть, поджаренное сырое мясо, еще с кровью.
Далее, грибы, еще одно системное отличие желудка и стереотипа поведения скотовода и земледельца. Индоевропеец не собирает грибов и лесных ягод, и пища эта для него скорее из ресторанной, чем из «домашней» кухни. Тем более что для него грибы — прежде всего трюфели и шампиньоны, которые на русский слух и вкус — пища малоприятная, да и видано ли есть вслед за свиньями да с навозной кучи? Да и зачем, когда в русском лесу более сорока видов съедобных грибов, названий которых, кстати, даже нет в индоевропейских языках. Лесная ягодно-грибная пища — это самая домашняя, самая народная русская кухня. Очевидно, что она для русского еще более древняя и архаичная, чем хлеб и злаковые.
Разделение homo на подвиды земледельца и скотовода уходит далеко в палеолит, к главному выбору пути существования и всего будущего бытия, к собирательству или охоте, к энергии фотосинтеза или крови.
Стара истина, что человек есть, то, что он ест, но мало кто о ней помнит. Мало кто осознает банальный медицинский факт, что все человеческие клетки делятся и умирают и что через каждые 12 лет человек рождается «заново», он уже состоит из новых, уже совершенно других клеток. Но откуда могут взяться эти материальные субстанции, конечно, не из воздуха и солнечного света, а только из тех клеток, которые мы засовываем себе в рот. Если мы питаемся хлебом, то становимся «хлебной душой», «духом Осириса», если плотью, то перелицованными свиньями, баранами, петухами, быками с человеческим лицом.