Неспешно потягивая чай, судья Ди с удовлетворением размышлял о том, что убийца наконец установлен. Он рассчитывал на то, что судебный врач застанет художника дома и допрос последует незамедлительно.
Судебный медик вернулся раньше, чем ожидал судья. С ним был высокий худой мужчина, облачённый в изношенную, но чистую синюю рубаху, повязанную чёрным бумажным кушаком. У незнакомца было весьма благородное лицо с короткими чёрными усиками. Несколько прядей выбивалось из-под выцветшей чёрной шапки. Судья отметил его большие, чересчур возбуждённо горящие глаза, а также красные пятна на ввалившихся щеках. Он предложил художнику занять место по другую сторону стола. Судебный врач налил гостю чашку чая и встал за его стулом.
— Я наслышан о ваших трудах, господин Фан, — приветливо начал судья, — и давно хотел с вами познакомиться.
Художник разгладил рубаху длинной изящной ладонью и заговорил. Манера вести разговор выдавали в нём образованного человека.
— Я в высшей степени польщён вашим вниманием, ваша честь, — сказал он. — Хотя мне трудно поверить, что ваша честь срочно призвали меня сюда, в дом господина Хо, только для того, чтобы побеседовать о высоких материях.
— Не в первую очередь, нет. Здесь, в саду, господин Фан, произошёл несчастный случай, и я ищу свидетелей.
Фан выпрямился на стуле и обеспокоенно переспросил:
— Несчастный случай? Не с госпожой Хо, я надеюсь?
— Именно с ней, господин Фан. Это произошло между четырьмя и пятью часами в беседке. Вы посещали её в это время?
— Что с ней?! — взорвался художник.
— Надо полагать, вы сами знаете ответ на этот вопрос, — холодно проговорил судья Ди. — Потому что именно вы убили её!
— Она умерла! — воскликнул Фан и уронил голову на руки. Узкие плечи художника затряслись. Наконец, после долгой паузы, он взял себя в руки и выпрямился. Ровным, безжизненным голосом он произнёс:
— Будьте так любезны объяснить, ваша честь, зачем мне убивать женщину, которую я любил больше всего на свете?
— Вами двигал страх разоблачения. После её замужества вы продолжали свои ухаживания. Она устала от них и сказала вам, что, если вы не прекратите свои домогательства, она всё расскажет мужу. Сегодня вы крупно повздорили, и вы убили её.
Художник задумчиво кивнул.
— Да, — покорно согласился он, — это было бы самое правдоподобное объяснение. И в это время я действительно был у садовой калитки.
— Она знала, что вы придёте?
— Да. Сегодня утром уличный мальчишка принёс мне от неё записку. Там было сказано, что ей нужно со мной повидаться по неотложному делу. Если я около половины пятого подойду к садовой калитке и постучу, как обычно, четыре раза, служанка впустит меня.