Полицейский достал свисток и свистнул, очень издалека стали доноситься ответные трели.
— Все уже внизу,— сказал он.— Я говорю об отряде полиции специального назначения. Ребята знают это место так же, как я Тотенхем-корт-роуд. Жаль, меня сейчас не видит моя старуха.— Он приподнял фонарик повыше, чтобы посмотреть вперед, и в этот миг раздался выстрел. Фонарик выпал и шлепнулся в воду.
Черт бы побрал этого гада,— пробормотал полицейский.
— Вы ранены?
— Слегка царапнуло кисть, пустяки. Вот запасной фонарик, сэр, подержите, пока я перевяжу руку. Не светите. Он в одном из боковых ходов.
Звук выстрела еще долго перекатывался эхом; когда последний отзвук стих, впереди раздался свисток, и спутник Мартинса свистнул в ответ.
— Странное дело,— сказал Мартинс,— я даже не знаю вашей фамилии.
— Бейтс, сэр.— Он негромко засмеялся в темноте.— Это не мой постоянный участок. Вы знаете пивную «Подкова», сэр?
— Да.
— И «Герцог Графтон»?
— Знаю.
— Что ж, кого там только не бывает.
— Давайте я пойду вперед,— предложил Мартинс.— Вряд ли он станет стрелять в меня. Я хочу поговорить с ним.
— Мне приказано всемерно оберегать вас, сэр.
— Ничего.
Мартинс обошел Бейтса, погрузившись при этом на фут глубже. Выйдя вперед, он крикнул: «Гарри», — вдоль потока понеслось эхо «Гарри, Гарри, Гарри» и вызвало в темноте целый хор свистков.
— Гарри! — крикнул он снова.— Выходи. Это бесполезно.
Неожиданно близкий голос заставил их прижаться к стене.
— Это ты, старина? Говори, что нужно делать.
— Выходи. И подними руки над головой.
— У меня нет фонарика, старина. Я ничего не вижу.
— Осторожнее, сэр,— предупредил Бейтс.
— Прижмитесь к стене. В меня он стрелять не станет,— сказал Мартинс. И крикнул: — Гарри, сейчас я включу фонарик. Играй по-честному и выходи. Все равно тебе не скрыться.
Он зажег фонарик, и футах в двадцати, на грани воды и света, появился Лайм.
— Подними руки, Гарри.
Гарри вскинул руку и выстрелил. Пуля срикошетила от стены возле головы Мартинса, и он услышал, как вскрикнул Бейтс. В этот миг луч прожектора с пятидесяти ярдов осветил весь канал и выхватил из темноты Лайма, Мартинса, широко открытые глаза Бейтса, лежащего по грудь в воде. Под мышку ему занесло пустую сигаретную пачку. Тут подоспел мой отряд.
Мартинс в смятении стоял над Бейтсом. Лайм находился между нами. Стрелять из опасения попасть в Мартинса мы не могли, а Лайма слепил свет прожектора. Мы медленно продвигались вперед, на всякий случай держа пистолеты наготове, Лайм метался туда-сюда, как ослепленный фарами заяц, потом внезапно бросился в центральный поток, глубокий и быстрый. Когда мы повернули вслед ему прожектор, он был под водой, и течение быстро несло его мимо тела Бейтса, за пределы луча, в темноту. Что заставляет человека в безвыходном положении цепляться за несколько минут жизни? Достоинство это или недостаток? Трудно сказать.