Распорядившись, чтобы тела отвезли в поместье, а затем достойным образом похоронили, Джулиан вместе с Лео отправился обратно. Всю дорогу он снова и снова проклинал себя за то, что был таким глупцом.
— Но ты ни в чем не виноват, — сказал наконец Лео.
— Не виноват? Но ведь я — граф, хозяин этих земель. Я мог бы простить себя за то, что был таким слепцом впервые годы брака, — но потом… Увы, потом я упивался жалостью к себе, в то время как мой дядя и жена издевались над этими людьми и убивали их. Плохо уже то, что я уехал отсюда и думал только о своих собственных проблемах.
— Мы все думаем в первую очередь о себе, Джулиан. Таков закон природы, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому я не могу винить тебя в том, что ты не видел очевидного. Но я абсолютно уверен, что если бы Мелвин сообщил тебе о том, что происходит в поместье, то ты бы выслушал его и принял надлежащие меры.
Джулиан молча пожал плечами. Возможно, он действительно принял бы меры, но, к сожалению, случилось так, что Мелвин не смог его предупредить. И следовательно, он не оправдал доверия своих людей. Но если так, то теперь он непременно должен найти главного виновника преступлений, должен найти Артура.
Когда они уже подъехали к дому и спешились, Джулиан вдруг взглянул на своего спутника и пробормотал:
— А ведь на Беатрис не было украшений. Лео посмотрел на него с удивлением:
— Ты о чем?
— На Беатрис, когда мы ее сняли с дерева, совсем не было украшений. Не оказалось даже медальона.
Лео выругался сквозь зубы и проворчал:
— Выходит, Артур все украл. И наверняка заложил.
— Или скоро заложит. Беатрис очень недолго там провисела. Ее даже не успели поклевать вороны.
— Да, ты прав, — кивнул Лео. — Как только вы с Хлоей поженитесь, я этим займусь. У тебя есть список украшений, которые она носила?
— Да, у меня в кабинете. Дай мне знать, когда будешь готов приступить к этому делу, и я сразу пришлю его тебе. А теперь… — Джулиан глубоко вздохнул и отбросил все мысли о Беатрис, об Артуре и о том, как ужасно он подвел обитателей Колинзмура, — теперь мне пора жениться…
Хлоя то и дело хмурилась, пока на нее надевали подвенечное платье. «Ну почему платье шилось на фигуру в корсете?» — спрашивала она себя. Хлоя терпеть не могла корсеты, и теперь ужасно нервничала — платье казалось очень неудобным.
— Надеюсь, что мне не придется сегодня делать глубокие вдохи, — пробормотала она, обращаясь к горничной леди Эвелин, когда та затягивала шнуровку на корсете. — Иначе я поставлю Джулиана в неловкое положение, когда начну у алтаря хватать ртом воздух.