— Да, вы правы. И мои сестры тоже его полюбят. Но вам не следует из-за этого огорчаться. Вы навсегда останетесь в его жизни.
— Я знаю, но все равно мне себя жалко. Однако я с этим справлюсь…
Тут Хлоя повернула голову и увидела, что губы Джулиана совсем близко от ее губ. Заглянув же в его глаза, она сразу поняла, что он хочет ее поцеловать. Хлоя знала, что должна отодвинуться, иначе случится непоправимое, но не шелохнулась даже тогда, когда он приблизил губы к ее губам. Она затаила дыхание в радостном предвкушении, но тут вдруг раздался голос Дайлис.
— Мисс Хлоя! — позвала служанка, стоявшая у двери. — Мисс Хлоя, Энтони спрашивает, не придете ли вы к нему почитать книжку. Мне кажется, он слишком возбужден, чтобы сразу идти спать.
Хлоя еще какое-то время смотрела на губы Джулиана, испытывая облегчение и вместе с тем разочарование. Наконец, повернувшись к двери, крикнула:
— Да, сейчас приду!
— Что ж, наверно, это к лучшему, — проговорил Джулиан, помогая ей подняться.
— Но все-таки это лучшее иногда вызывает чертовскую досаду, — пробормотала Хлоя и быстро зашагала к дому.
Джулиан рассмеялся и покачал головой. Ему пришлось признать, что с Хлоей Уэрлок сила воли ему изменяла. Если он с этим ничего не сделает, то, вероятно, найдет себе новую жену, едва освободившись от старой. Но, возвращаясь в дом, он вдруг понял, что эта мысль почему-то не тревожит его так, как должна была бы тревожить.
«Удивительно, всего три дня, а такая разница», — думал Джулиан, надевая жилет и не чувствуя боли ни в плече, ни в боку. Швы сняли два дня назад, а целебная мазь, которую ему давала Хлоя, помогала избежать обычного для заживающих ран зуда. Все же ему очень повезло, и он молил Бога, чтобы везло и впредь. Очень скоро, как только выйдет из тени, он подвергнет свою удачу суровой проверке.
Взглянув на себя в зеркало, Джулиан нахмурился. Когда он выйдет из тени, Хлоя, очевидно, выйдет вместе с ним. При мысли об этом он похолодел. Артур был очень даже неглуп, и, следовательно… Как только дядя узнает, что он жив, и как только увидит мальчика, которого Джулиан собирался в скором времени публично объявить своим сыном, то сразу поймет, кто помешал исполнению его планов. И с этого момента Хлое и Энтони будет грозить такая же опасность, как и ему самому: Энтони — потому что был его наследником, а Хлое — потому что имела наглость вмешаться. Единственным человеком, чья жизнь не подвергнется дополнительному риску, был Лео, так как Артур вряд ли решится покушаться на жизнь человека, занимавшего столь значительный пост в министерстве иностранных дел. Возможно, он решится на это лишь в том случае, если его собственная жизнь будет поставлена на карту.