Вскоре Елена ощутила, как его голод утихает. Утихает, но не исчезает совсем. Поэтому она удивилась, когда Стефан попытался отстраниться.
– Достаточно, – прохрипел Стефан, отталкивая ее.
Елена открыла глаза, чувствуя, как сонное наслаждение разлетается вдребезги. Глаза Стефана были зелеными, как листья мандрагоры, а на лице ясно читался яростный голод охотника.
– Нет, недостаточно. Ты все еще слаб…
– Достаточно для тебя. – Стефан снова ее оттолкнул, и Елена заметила, как что-то похожее на отчаяние искрится в его зеленых глазах. – Пойми, Елена, если я возьму еще, ты начнешь меняться. А если ты сейчас же… если ты сейчас же от меня не отодвинешься…
Елена отодвинулась и села в ногах кровати. Она наблюдала за тем, как Стефан садится и поправляет на себе темный халат. В свете лампы она различила, как его кожа обретает цвет. Кровь прилила к щекам, оттеняя его бледность. Волосы Стефана высыхали, превращаясь в спутанное море темных локонов.
– Как же я по тебе скучала! – выдохнула Елена.
Облегчение внезапно отозвалось в ней болью, почти столь же сильной, как та, которую ранее рождали страх и напряжение. Стефан был жив, он с ней разговаривал. Можно было считать, что самое страшное уже позади.
– Елена… – Их глаза встретились, и ее приковал к себе зеленый огонь.
Бессознательно Елена снова к нему потянулась, но замерла, когда Стефан вдруг рассмеялся.
– Я еще никогда не видел тебя такой, – пояснил он, и Елена оглядела себя с головы до ног.
Туфли, джинсы и рукава были заляпаны красноватой грязью, из порванной куртки клочками торчала набивка. Елена ни секунды не сомневалась, что лицо ее измазано не меньше, а волосы спутаны. Елена Гилберт, безупречный образчик моды в средней школе имени Роберта Ли, сейчас выглядела, как настоящая грязнуля.
– Но мне нравится, – признался Стефан, и на сей раз Елена рассмеялась вместе с ним.
Они все еще смеялись, когда вдруг открылась дверь. Елена бдительно застыла, поправляя высокое горло своего свитера и оглядывая комнату в поисках улик, которые могли бы их выдать. Стефан сел прямее и провел языком по пересохшим губам.
– Ему уже лучше! – воскликнула Бонни, едва переступив порог комнаты и увидев Стефана.
Мэтт и Мередит вошли за ней, и на их лицах тут же отразилось радостное удивление. Следом за ними в комнату вошла четвертая персона, лишь ненамного старше Бонни, однако ее окутывала аура неоспоримого авторитета взрослого человека. Мэри МакКалло подошла прямо к своему пациенту и потянулась пощупать его пульс.
– Так это вы тут докторов боитесь? – поинтересовалась сестра Бонни.