– Да.
– И эти особенные цветы, которые ты хочешь привезти Елене, здесь не растут.
– Они вполне могут здесь расти. Но здесь, так далеко на севере, сезон их цветения уже закончился. А мороз точно уничтожил даже самые стойкие из них.
– Итак, ты хочешь отправиться на юг – насколько далеко на юг, я не знаю, – чтобы найти там эти цветы, а потом просто подарить их Елене.
– По крайней мере сами растения, – подтвердил Стефан. – Хотя лучше бы живые цветы.
– Поскольку твоя машина в черном списке, ты хочешь взять мою. Ты хочешь взять ее на то время, которое понадобится тебе для поездки на юг, чтобы найти там эти цветы, которые ты хочешь подарить Елене.
– Я прикидываю, что на твоей машине я смог бы покинуть городок более-менее незаметно, объяснил Стефан. – Я не хочу, чтобы полиция за мной последовала.
– Ну да. И именно поэтому тебе нужна моя машина.
– Да. Так ты собираешься мне ее дать?
– Собираюсь ли я дать мою машину парню, который увел у меня подружку, а теперь хочет предпринять поездку на юг, чтобы достать там какие-то особенные цветы, которые ей просто необходимы? Ты что, спятил? – Тут Мэтт, который все это время глазел поверх крыш каркасных домов на той стороне улицы, повернулся и внимательно посмотрел на Стефана.
Его голубые глаза, обычно такие радостные и честные, теперь были полны недоверия и спрятаны под нахмуренными бровями.
Стефан отвернулся. Ему следовало с самого начала это понять. После всего, что Мэтт для него сделал, ожидать большего было просто нелепо. Особенно теперь, когда остальные школьники вздрагивали от звука его шагов и отводили глаза, стоило ему подойти поближе. Ожидать, что Мэтт, у которого имелись все причины для возмущения, окажет ему подобную услугу без толкового объяснения, на чистом доверии, было чистым безумием.
– Нет, я не спятил, – тихо произнес Стефан и отвернулся, собираясь уйти.
– Я тоже, – сказал Мэтт. – А мне пришлось бы спятить прежде, чем я отдал бы тебе мою машину. Нет, черт побери. Я поеду с тобой.
К тому времени, как Стефан повернулся обратно Мэтт уже смотрел не на него, а на машину, как-то по особенному рассудительно выпятив нижнюю губу.
– В конце концов, – сказал Мэтт, хлопая ладонью по крыше «фордика», – ты можешь мне краску поцарапать. Или еще что-нибудь испортить.
Елена положила телефонную трубку. В пансионате кто-то был, потому что трубку всякий раз брали, но в ответ воцарялась мертвая тишина, а затем следовали щелчок и короткие гудки. Елена подозревала, что это миссис Флауэрс так развлекается, но из этого совершенно невозможно было понять, где теперь Стефан. Инстинктивно она хотела отправиться к пансионату. Однако на улице было темно, а Стефан просил ее никуда не выходить после того, как стемнеет, а уж тем более не приближаться к кладбищу или лесу. А пансионат находился как раз поблизости.