Когда герцог повернулся, его взгляд упал на дожидавшегося лорда Арлингтона ирландца.
— Ах, так это вы недавно доставили королю письмо от моей сестры, сэр? — осведомился Джеймс, пристально глядя на Макмагона.
Тут же вмешался лорд Арлингтон:
— Да-да, именно этот человек, ваше высочество. Ныне мистер Макмагон согласно высочайшему повелению направлен в мое распоряжение.
— Как я понимаю, вы лично знакомы с Minette? — полюбопытствовал герцог.
— Да, ваше высочество, — вежливо ответил Макмагон.
— Надеюсь, она в добром здравии.
— Насколько помню, это так.
Джеймс с ног до головы окинул взором Брендана.
— Так вы, значит, ирландец.
— Да, ваше высочество.
— Католик?
Брендан кивнул.
— Ну, сэр, если вы ловко владеете шпагой и располагаете выносливой лошадью, я сумею подыскать вам поручение. Сопроводите меня в город и помогите восстановить там закон и порядок. Как мне сообщили, участились случаи нападения черни на ни в чем не повинных людей, в особенности на иностранцев. Народ ищет козла отпущения за пожар, который ниспослан на нас Господом Богом в наказание за грехи наши.
Брендан готов был пойти за братом короля в огонь и в воду. Первым делом Джеймс хотел знать, насколько далеко на запад Лондона распространился огонь за вторую половину дня. Между тем пламя пожирало уже склады у доков Куинхита, где были сосредоточены значительные запасы зерна.
Парадная лодка короля тем временем тоже прибыла к докам Куинхита — Карл пожелал лично инспектировать ход работ по возведению преград на пути огня. Но ветер, раздувая пламя, взметал целые снопы искр, от которых загорались все новые и новые здания, даже стоявшие несколькими улицами восточнее. Потерявшие от ужаса рассудок люди видели в этом знамение Божье; все чаще звучали призывы покончить с чужеземцами и папистами.
Герцог, не зная усталости, сновал из одного конца Лондона в другой, пытаясь восстановить хотя бы подобие порядка, не дать воцариться всеобщей панике и хаосу. Несколько раз ему удавалось буквально отбивать какого-нибудь безвестного голландца или француза у озверевшей черни и ради его же безопасности отправлять в тюрьму.
Между тем пожар подбирался к сердцу города — к Грэшиос-стрит, Ломбард-стрит и Корнхиллу, где проживали богатейшие люди столицы: купцы, ювелиры. Как и бедноте, им также пришлось покидать дома. Кое-кто успел прихватить с собой золото и ценные документы до того, как роскошные жилища стали добычей пожара. Здания гильдий — мелких речных судовладельцев, красильщиков, рыботорговцев, скорняков и других ремесленников — уже обратились в пепел и руины. Иногда не удавалось спасти от огня принадлежащие цехам дипломы, акты и другие документы, а также изделия из золота и серебра. За истекший понедельник сгорели здания гильдий торговцев шелком, лесом, оружейников, столяров и виноторговцев.