Ему на самом деле очень хотелось присутствовать при заключении брака, тем более, судя по всему, брака счастливого.
— Ах, прошу простить меня, совершенно забыл, — обескураженно ответил сэр Орландо. — Но на свадебном обеде я увижу вас, так? Я пришлю за вами карету.
Однако Иеремия отрицательно покачал головой.
— Вы считаете, что будет в порядке вещей, если я не явлюсь на церковное торжество, а на свадьбе все-таки буду? — многозначительно спросил Иеремия. — Да на меня тут же навесят ярлык неверного, причем как католики, так и протестанты. Что пойдет отнюдь не на пользу вашей репутации, милорд.
— Простите, простите мою недогадливость, святой отец. Печально все это, — разочарованно заключил сэр Орландо. Он и на самом деле искренне сожалел, что не имел возможности пригласить лучшего друга на торжество, которым, собственно, и был ему обязан. С другой стороны, он досадовал на упрямство самого Фоконе, методично соблюдавшего репутацию аутсайдера.
— Но в Лондоне-то, в Лондоне вы, надеюсь, не откажете и приедете ко мне в дом на обед, когда я возвращусь из Севен-Окс? — с надеждой в голосе спросил Трелони.
— С великой охотой, милорд, — улыбнулся в ответ Иеремия.
Пастор был на самом деле рад решению судьи. На долю последнего выпало немало горестей, включая смерть супруги после нескольких неудачных попыток родить. Джейн Райдер станет для него идеальной женой и другом. Кроме того, мечта сэра Орландо о наследнике обязательно осуществится — в это Иеремия верил непреклонно.
Когда судья поведал о споре с Джорджем Дрейпером, он рассказал и о краткой беседе с Джеймсом.
— Этот пьяница, как водится, мучился тяжким похмельем и, с трудом соображая, ненароком проговорился, что знаком не только с покойной Маргарет Лэкстон, но и с ее дочерью.
— На самом деле? Вот, значит, как! Очень, очень любопытно.
— Но, увы, большего мне из него вытянуть не удалось — отец помешал.
— В таком случае воспользуйтесь свадебным обедом — и Джеймс, и Дэвид, думаю, разоткровенничаются под воздействием выпитого.
— Можете на меня положиться, святой отец, — заверил иезуита Трелони.
После завтрака все вышли из кухни, а Иеремия задержался. Вдруг до него донеслись возмущенные крики Элизабет:
— Чего это тебе в голову взбрело, наглец ты эдакий?! Давай пошевеливайся! И слышать не желаю твоих отговорок!
Гадая, кому адресовалась сия гневная тирада, Иеремия направился в лечебницу. К своему великому изумлению, он увидел, как родная тетушка супруги Алена, воинственно уперев руки в бока, вовсю распекает беднягу Кита, а на десерт залепила ему звонкую оплеуху.