— И вторая куча камней сделала свое дело, баас, — безнадежно сказал Ханс, но в этот раз я даже не посмотрел на него.
Я только уселся на землю и спрятал в руках лицо. Еще один промах и тогда…
— Баас, — сказал Ханс, — те аасфогели видели вспышку выстрела и пугались ее, подобно лошадям. Баас, вы стреляете прямо в их морды, так как перед падением они поворачивают клюв к вам. Вы должны стрелять им в заднюю часть, потому что даже аасфогель не может смотреть своим хвостом.
Я опустил руки и посмотрел на него. Конечно, на бедного парня нашло вдохновение свыше! Сейчас я понял все! Когда их клювы повернуты ко мне, я мог бы стрелять хоть пятьдесят раз и никогда не подбил бы ни одного, ибо каждый раз они отклонялись от пули.
— Пойдем, — задыхаясь шепнул я и быстро пошел к скале, которую я заметил напротив, приблизительно в ста ярдах от нас. Мой путь проходил мимо зулусов которые громко насмехались надо мною, спрашивая, где же мое колдовство и не хочу ли я сейчас увидеть, как они будут убивать белых людей. Дингаан уже предлагал ставить пятьдесят голов скота за одну против меня, но никто не соглашался на такое пари даже с королем.
Я не отвечал, даже когда они спрашивали меня: «Почему бы мне не бросить свое „копье“ и не убежать?».
Мрачный, отчаявшийся, я подошел к скале и спрятался за ней вместе с Хансом. Буры, — я видел это, — были все еще на коленях, но, кажется, уже перестали молиться. Дети плакали, мужчины смотрели друг на друга, фру Принслоо обхватила рукой талию Мари. Пока я ожидал там, за скалой, моя храбрость вернулась ко мне, как это иногда бывает при крайних обстоятельствах. Я вспомнил свой сон и успокоился. Конечно, Бог не может быть таким жестоким, чтобы принудить меня промахнуться и принести смерть всем этим бедным людям!
Вырвав ружье у Ханса, я сам зарядил его: ничего нельзя было в такой ситуации доверить другому. Когда я вставлял капсюль, новый гриф совершал свой последний круг. Он повис в воздухе точно так, как это делали другие и, ура!.. Его хвост был направлен ко мне.
Я поднял ружье, прицелился между его лапами, нажал спуск и закрыл глаза, ибо не осмелился даже посмотреть на результат своего выстрела…
Я слышал удар пули, или мне только показался этот удар, а несколькими секундами позднее я услышал нечто иное — шум от падения тяжелого тела. Я посмотрел — там лежала с раскинутыми крыльями отвратительная мертвая птица, совершенно мертвая, шагах в десяти от тел казненных зулусов.
— Всемогущий! Вот это уже лучше, — сказал Ханс. — Ведь вы бросили камни во все остальные кучи, не правда ли, баас?