Достаточно пролистать гороскопы в женских журналах, чтобы понять, сколь далека современная астрология от романтических фантазий. Профессиональная жизнь, любовь, спортивная форма — вы сразу окунетесь в повседневность, в практические дела. Астрология, которая могла бы укрепиться в противовес холодной и рациональной (внешне) науке, напротив, торопится собезьянничать черты своей могущественной сестры. А та тоже с радостью рядится в чужие одежды, поскольку в глазах доверчивой публики она способна предсказывать движение кометы или будущее звезд. К тому же, будучи озабочена выяснением нашего происхождения, она оказывается не лишенной и элементов сказки, которых так не хватает современной астрологии.
При таком положении дел нам остается только выяснить, почему же в сказочном зверинце современной астрономии, среди красных гигантов, белых карликов, нейтронных звезд, квазаров и прочих пульсаров, черные дыры бьют все рекорды популярности.
Контракт, подписанный одним каталонским художником в XV веке, предписывает, чтобы на картине среди черных чертей обязательно попадались также красные и зеленые. Отсюда можно заключить, как утверждает Жан Минуа в своей книге «Церковь и наука», что так пожелал заказчик, но кроме того, что в христианстве черный цвет — это цвет дьявола. Даже если воздержаться от утверждения, что черная дыра призвана заменить в нашем воображении ад, очень соблазнительно взглянуть на нее как на всепожирающего Ваала-Молоха («космическими каннибалами» обозвала черные дыры газета L'Express). Особенно интересны его мифические атрибуты: он поглощает свет и останавливает время. Кажется, будто именно в этой характеристике черных дыр скрыты главные страхи нашей эпохи. «Железными дорогами, — писал Генрих Гейне в 1850 году, — пространство уничтожено, и нам не осталось ничего, кроме времени». Спустя полтора века объект, вызывающий беспокойство, изменился: вместо пространства — пространство-время. Мы основали индустриальную цивилизацию, где процесс инноваций непрерывен, а мир искривлен, поскольку техника в нем эволюционирует быстрее, чем культура. Все нам говорит, что будущее — это настоящее, потому что, как констатирует философ Поль Вирильо, «скорость уничтожает время». Нам хвалят достоинства прямого эфира по СNN (и не важно, что продолжительность «настоящего» прямого эфира на этом американском канале не превышает шестидесяти минут в сутки) и «реального времени» в Интернете. Если верить рекламе «Хронопоста»: «Мы хозяева времени». Hic et nunc[44] нет ли в этом вездесущем обещании мгновенности намека на ужасающее, вечно длящееся мгновение черной дыры?