Окончательно уверился в этом Санька после троицына дня.
Кто пустил этот слух, пальцем не укажешь, а подхватили все. Говорили, что печенёвские девчонки никуда не уехали и ходят по деревням. Будто бы Раю видели в Шолохове, а Лару и Фросю — в церкви в Неведро. Говорили об этом прямо на улице, и Санька заметил, что Раиной и Фросиной матерям очень неприятен этот разговор.
— Ну что вы брешете, бабы, ведь сами-то не видели! Уж хоть бы бабушке эти басни не пересказывали. Она, что дитё малое, начнёт повторять при немцах, и потащат старуху на допрос…
И тут Санька подумал, что матери сами всё знают, но скрывают от бабушки — боятся, что она не сумеет сохранить тайну.
Что ж? Пожалуй, они правы. Теперь немцы стояли в самом Печенёве. Санька не раз видел, как по улице, заложив руки за спину, проходит низколобый рябой солдат. Деревенские дали ему кличку «Палач». Говорили, он избивает людей на допросах. Что, если Палач начнёт выпытывать у бабушки, где её внучка? Нет, уж лучше бабушке ничего не знать…
Обычно Санька навещал бабушку вечером. Утром он рыскал по лесу, собирая грибы и ягоды, а днём продавал их на тимоновском рынке, подмешивая к хорошим грибам поганки. Свои, деревенские, разберутся, они в грибах толк знают, а для поганых гитлеровцев и поганки хороши.
В этот день Саньке не везло. Народу на рынке было немного, и грибов никто не покупал. Мальчик нашёл только одну, по его мнению, солидную покупательницу: это была рослая чернобровая женщина с родинкой на левой щеке.
Положив наверх самые лучшие грибы, мальчик подошёл ближе, держа у груди корзинку. Но женщина не обратила внимания на Санькин товар, она была занята разговором со старушкой, продававшей лук.
— Дорого просишь, а лук твой щуплый!
— Не греши, хозяйка! Лук, как мёд, — сладкий и налитой. Так где ж, говоришь, этих девчонок поймали?
— В Козодоях патруль задержал. Трое их было: две беленькие, третья чернявая. Замкнул их патруль на ночь в сарай, а крыша-то была соломенная. Ночью они расшебаршили крышу и в дырку ушли. Теперь немцы их ищут.
— Да небось это побирушки были, а не партизанки!
— Как же не партизанки! Они листовки покидали, а в тех листовках написано, что Гитлеру скоро…
Женщина оглянулась и увидела рядом с собой Саньку, застывшего с разинутым ртом. Из накренившейся корзинки на землю сыпались грибы.
— Чего, мальчик, зеваешь? Все поганки свои порассыпал…
— Там есть и хорошие, — пробормотал Санька, — вы их себе, тётя, возьмите, а я побежал. Тётя, спасибо!..
Это была поважнее услуга, чем принести бабушке хворост. Он мог предупредить о беде. Он всё расскажет Анне Фёдоровне, Раиной маме, пусть она уведёт в лес бабушку, а уж там он позаботится о ней.