Так они и висели под образами – старик и лампадка, которая еще немного померцала и погасла.
Видимо Бог, совсем покинул это место.
Сообща вынули старика из петли, положили на лавку и вышли на двор.
Опять молча, покурили, поглядывая по сторонам.
- Что делать будем, подпоручик?
- Хоронить их надо. Нельзя так оставлять. Мои помогут.
Горшков задумался на некоторое время.
- Не передерутся между собой солдатики?
- Тут уже не за что драться, - Михеев сплюнул. - Дожили, мать его!
Помолчали.
- Давай у мужиков спросим, чего они-то думают? - Красный командир показал на солдат, которые стояли отдельно и чего-то между собой обсуждали.
- Тоже верно, - подпоручик подошел к солдатам и спросил. - Ну, что, мужики делать будем? Как сами-то думаете?
Солдаты, молча, переглянулись. В этот момент они были настолько едины, что подпоручик Михеев почувствовал себя лишним на кой-то миг.
- Чего тут думать? - ответил старший по возрасту солдат. - Хоронить их надо. Всем Миром. Иначе не по-божески будет.
- Мы, с товарищем Горшковым, тоже так думаем, - солдаты несколько удивленно переглянулись. Они явно не ожидали таких слов от белого офицера. Горшков тоже подошел и стоял рядом, слушая. Солдаты еще некоторое время переглядывались, потом один из них вымолвил.
- Оружие только надо оставить за деревней.
С ним все согласились.
Еще некоторое время обсуждали детали, после чего разошлись в стороны и направились к своим товарищам. Через некоторое время и красные и белые подошли к деревне опять. Они оставляли оружие на околице и входили в деревню.
Похоронная команда работала долго, практически до самого вечера.
Копать стылую землю было очень тяжело. Поэтому для рытья могил использовали все гранаты, которые были. Красноармейцы, у которых в деревне были родственники, плакали не стесняясь.
Солдаты, молча, долбили стылую землю, не глядя друг на друга, и кусали обветренные губы. Некоторые, помоложе, тихо плакали, когда собирали на сани трупы, особенно детские. Командиры работали наравне со всеми. Никаких стычек не происходило. Делить было нечего. Винить некого.
За то время, пока хоронили убитых, умерла женщина, сидевшая у дороги. Ее тоже отнесли к односельчанам.
Наконец наступил момент, когда на общую могилу упал последний ком земли.
Все молча и неподвижно, стояли. Солдаты и командиры сняли шапки и папахи.
Некоторое время постояли. Говорить было нечего, да и некому.
Только сейчас Горшков вдруг вспомнил, что он, с того момента, как они сложили оружие и вошли в деревню, не видел комиссара отряда. Он стал осматриваться и, наконец, спросил у стоявшего рядом бойца.