«Почему не о том? Как раз о том, о чем надо и думаю. Только тут уже не надо думать, выводы сделаны и выводы правильные. Пора делать», - подумал он про себя. Еще немного постоял у карты, а потом, повернувшись к Иосифу Виссарионовичу, сказал.
- Ты прав, Коба, и Лев тоже прав. Это я неправ. Проглядел, недодумал.
- Если бы только ты, Феликс. Я тоже недоглядел, да и Лев от ответственности не отказывается. Так и пишет, что мы виноваты и должны отвечать за наши поступки. Надо срочно принимать контрмеры и очень быстро, иначе эти «братья» нам устроят такое, чего за сто лет не разгребем. Ты согласен, Янек?
Сталин внимательно смотрел на Дзержинского. Сейчас все зависело от того, что скажет главный чекист страны Советов.
- Если мы виноваты, то нам и выправлять положение. И Вы оба правы в том, что Владимира Ильича не нужно ставить в известность. Партия сейчас не настолько сильна, чтобы справиться с ситуацией без Ленина. Ильич болен, он еще не оправился после ранения, такое известие может дорого нам обойтись. Мы сами все исправим. Что по этому поводу думает Лев?
- Думаю так. Я отправлю Льву шифрограмму, в которой попрошу его приехать сюда. Приедет, все и обсудим.
- Не так. Надо по-другому делать, - Феликс Эдмундович прервал Сталина, - Все слишком явно. Сделаем так. У меня на данный момент дел в Перми нет. Коба, ты пока и без меня справишься. До того момента, как нам надо будет устраивать ложный мятеж, я тебе не нужен. Вот я и поеду в Москву. Заодно и доложу Владимиру Ильичу о том, как мы тут справляемся. Передам ему твое письмо. А ты напиши об этом Льву, мы с ним по дороге где-нибудь встретимся. В Казани, например. Мне по дороге, а ему войска нужны. Давай в Казани. Там все и обсудим. Я передам ему твои слова, все при встрече и решим. Согласен?
- Хорошо, Феликс Эдмундович, я согласен. Ты понимаешь, что возникшую проблему надо решать радикальным путем? Иного выхода нет и надежда здесь только на тебя. Я слышал, что у товарища «Андрея» туберкулез в тяжелой форме, ты в курсе этого?
Железный Феликс понял, что именно сейчас надо принимать решение. Решение, которое может привести в могилу не только товарища «Андрея» или его самого, но главное, что это решение, так или иначе, отразится на всей партии. Он всегда думал только о Революции, о том, что нужно Партии и практически никогда о людях. О людях Дзержинский начал задумываться в Царицыне, во время совместной работы со Сталиным. Поработав с Иосифом, решавшим практические вопросы, чем он выгодно отличался от партийных крикунов и теоретиков, Феликс Эдмундович начал понимать, что все, ими затеянное и выполненное, сделано не только для Революции или для партии, но и для людей. Но главным было то, что все это делалось людьми.