Феликс Эдмундович в последнее время периодически задумывался о той грани, где заканчивается Революция и начинается бардак, разруха и напрасный террор. Сам еще этого не осознавая, Железный Феликс уже перешел на сторону «хозяйственников» и фактически ему оставался только один шаг, чтобы оторваться от партийных «болтунов-теоретиков».
Это шаг он и собирался сделать.
Выбора особого не было, ибо то, что делал Свердлов, а сомнений в том, что это именно так у Дзержинского не было, можно было назвать всего одним словом - контрреволюция. За это товарища «Андрея» следовало расстрелять, но для Ленина это было бы сильнейшим ударом. Он любил, уважал и очень доверял Свердлову, несмотря на все его недостатки.
Для Железного Феликса было важно одно - лишь бы ВЧК, ее приемы и подходы достигали главной цели - разложения и разгрома контрреволюции. И в данном случае был необходим переход от массовых ударов к тонким изысканиям в контрреволюционной среде и главное хирургически выверенная операция по удалению раковой опухоли.
Он не имел права беспокоить Ленина, а значит, надо было действовать самому для общего блага и Партии и Революции.
Сейчас надо было сделать выбор. Дзержинский усмехнулся. Он, было, подумал, что выбор уже сделан, а оказалось, что это совершенно не так. Именно сейчас надо было принять решение и потом следовать этому решению, во что бы то ни стало. Так или иначе, но назад пути уже не будет, невзирая на то, что он сейчас ответит Сталину.
- А ты прав, Коба, я тоже слышал о туберкулезе товарища «Андрея», но думал, что у него легкая, излечимая форма. А оказалось вот так. Тяжелая, смертельная болезнь. Как я такое мог пропустить? Даже не знаю, - Председатель ВЧК посмотрел на Наркома по делам национальностей и после небольшой паузы продолжил, - Необходимо о болезни сообщить Председателю Реввоенсовета, иначе для него это станет большим ударом. Обсудить заранее организацию похорон. Это непростой момент. Партия большевиков должна проводить с почестями товарища «сгоревшего» на работе. Вот в Казани это и обсудим. Ты не согласен со мной, Иосиф?
- Абсолютно согласен, дорогой ты мой, Феликс Эдмундович, абсолютно, - произнося эти слова, Сталин совсем по-ленински прищурился.
21 декабря 1918 года.
Депеша.
Все шифром.
Бугульма или по месту нахождения. Троцкому.
Получил твое послание по ситуации в Оренбурге и губернии.
С вопросами и выводами полностью согласен.
Обсудил положение с Дзержинским. Он считает так же.
Ты был прав, и беспокоить Владимира Ильича не нужно.
Феликс Эдмундович считает, что ошибки надо исправлять, и мы справимся своими силами.