Вот в этот то кооператив для иностранцев, единственный в Москве, если не считать Торгсина, где продовольствие и одежда продавались на валюту, золото и драгоценности, да кооператив для иностранных дипломатических представительств, о существовании которого из москвичей тоже почти никто не знал, — и повела мисс Бетти нашу любознательную австралийку. Не будем кидать в нее камнями за то, что она была столь наивной, что не заметила, в какой исключительный кооператив ее привели. Это, пожалуй, можно понять и простить, особенно при отдаленности и неосведомленности Австралии в советских делах. Но если миссис X. (к сожалению, я забыла ее фамилию), Бог даст, прочтет когда-нибудь эти строки, пусть вспомнит об этом «потемкинском» магазине и признает свою ошибку перед теми знакомыми, которым она, вернувшись из поездки по СССР, дала неправильные сведения. Как и многих других иностранцев, большевики обманули ее самым бессовестным образом.
Кроме австралийской, в мае 1932 года в Москву приехала и американская делегация. Среди представителей нескольких отраслей промышленности в ней был один американский коммунист — металлист по профессии. Как выяснилось через несколько дней, он был в САСШ безработным и приехал в СССР с тайной целью остаться там работать.
Нужно сказать, что большевики очень не любят подобных иностранцев. Секретарь «Друзей СССР» Инкпин бывает в таких случаях крайне нелюбезным и даже грубым. Он при мне как-то распекал двух американских комсомольцев, которые как-то фуксом приняли участие в делегации, а затем стали просить оставить их СССР на работе. Инкпин был просто груб и циничен, а юноши бледнели, краснели и чувствовали себя прескверно.
Да оно и понятно: весь блеф, инсценируемый иностранным рабочим делегациям, стоит больших денег. За эти деньги большевики хотят что-нибудь получить. Это «что-нибудь» заключается в той пропаганде, сознательной или бессознательной, которую делегаты, по возвращении из Совдепии, проводят в рабочих кругах всего мира. С этой целью рабочие делегации в СССР долго не задерживаются, максимум две-три недели, а затем, марш-марш — отправляются по домам. В течение этих двух-трех недель делегаты находятся под неусыпным наблюдением и шагу свободно не могут ступить. Этим объясняется их энтузиазм по возвращении на родину. Другое дело, если иностранцев застрянет в СССР на более долгое время и будет более или менее предоставлен самому себе. Европа читала много впечатлений таких разочаровавшихся в советском раю иностранцев. Чтобы не ходить далеко за примером, укажу на австрийских шутцбюндовцев, которые бежали в СССР от репрессий австрийского правительства, а теперь группами покидают СССР и выступают в Вене с публичными разоблачениями. А уж шутцбюндовцев-то встречали большевики, а уж за ними то они ухаживали, пока не увидели, что те ожидали совсем другого. Сотни этих несчастных гниют и по сие время в северных концлагерях.