— «Необходимо признать, что санитарные условия во всех рабочих районах, которые мы посетили, крайне негигиеничны и требуют немедленной реформы».
По этому поводу мне вспоминается, между прочим, и такая сценка.
Время — 1932 год. Место действия — Дворец Труда. Кабинет Генерального Секретаря Профинтерна, товарища Лозовского. Товарищ Лозовский беседует с американской делегацией. Высокие, чисто выбритые, краснощекие американцы благоговейно взирают на руководителя международного профсоюзного движения и тщательно записывают в блокноты его, порой остроумные и меткие, порой просто нахальные ответы на их вопросы.
И вот, один из американцев решается задать еще один вопрос:
— Почему во Дворце Труда так антигигиенично устроены уборные, что за сто шагов уже знаешь, где они находятся?
Мы все — переводчицы и референты — затаили дыхание и ждем: что то ответит «сам»?
«Сам» Лозовский, засунув большие пальцы в кармашки жилета, откидывается в кресле, обводит американцев насмешливым взглядом и говорит:
— Мы предпочитаем иметь вонючие уборные, но власть советов, чем иметь чистые уборные и быть под пятой у буржуазии.
Секунда недоуменного молчания. Затем взрыв аплодисментов. Лозовский победоносно оглядывается на Кастаньяна и других коллег — профинтерновцев.
***
На следующий день, в шесть часов вечера, Горбачев подозвал меня к себе, и почему то лукаво подмигивая, сказал:
— Баня готова. Ведите своих «институток».
Оказалось, что шахтное управление решило побаловать англичан настоящей русской баней. Несмотря на то, что в «царском вагоне» была ванна, Горбачев решил почему то никого в нее не пускать, так что потребность вымыться была большая. Сообщение о бане произвело среди англичан сенсацию. Перед отъездом из Англии им рассказывали всякие «клюквы» о России и, между прочим, что то говорили о «русской бане».
Но дело оказалось не так просто. Мы уже четверть часа в предбаннике, я прошу делегаток раздеваться, доказываю им, что им совершенно нечего стесняться, что мужчин здесь ведь нет. Все безуспешно. Они не привыкли раздеваться в месте, где находится несколько человек. Где же кабинки? Разъясняю, как только могу, что в русской бане и раздеваются, и моются вместе.
— Oh, how shocking!
Нет, они ни за что не будут купаться вместе. Это quite impossible. Это совсем на принято в Англии, и они стесняются. Особенно миссис Кук.
Видя, что уговоры мои не действуют, начинаю с живого примера. Раздеваюсь под их шокированными взорами, выхожу в баню и оставляю дверь открытой. Беру шайку, наливаю воды, начинаю мыться. Через минуты три слышится придушенное хихиканье, переходящее в звонкий и откровенный смех. Самая молодая из моих «институток» Миссис Джонсон, делегатка Нортумберлэнда и ее подруга миссис Грэй, решили, в конце концов, последовать моему примеру. Разделись и этакими Венерами стоят в уголке банной комнаты. Я решаюсь на еще более энергичные действия, хватаю шайку с водой и выливаю на них. Смех, визг, но лед проломан, и скоро мы все моемся вовсю. Повела их в парную, остались очень довольны. Вспоминают, небось, и до сих пор.