Исходным тезисом нашего исследования явилось развитое в советских науках о мышлении положение о нормальной психической
12
деятельности как совокупности, континууме состояний, сменяющих ДРУ>Г ДРУ>га в зависимости от физических или духовных воздействий окружающей среды [70, с. 11; 84, с. 788]. Такое положение неотъемлемо присуще диалектико-материалистическому пониманию мышления как сложного, социально обусловленного отражения объективной реальности, адаптирующегося в зависимости от внешних условий трудовой, общественно целесообразной деятельности человека, как воспринимающее по отношению к воспринимаемому [45, с. 93; 93, с. 139]. Соответственно этому необычные условия существования, характеризующиеся смещением пространственно-временных, экологических и информационных стереотипов, на стадии адаптации порождают измененные состояния сознания как единственное и нормальное с общественно целесообразной точки зрения средство приспособления к экстремальным условиям [36, с. 3; 45, с. 3, 93]. Поскольку речь идет о глобальном, закономерном принципе функционирования мышления как целого, естественным было бы предположить, что и языковое мышление в полной мере вовлечено в его среду.
Предметом лингвистики измененных состояний сознания (введен в 1980 г. [73]) являются глубинные закономерности построения языка и речи, становящиеся поверхностными (непосредственно наблюдаемыми) в ходе нормальной, общественно целесообразной адаптации сознания к необычным условиям существования. В основе существующих классификаций измененных состояний сознания лежит положение о сложном взаимодействии эндогенных и экзогенных по отношению к организму факторов [13, с. 49; 45, с. 12]. Общим положением наук о мышлении, в котором сходятся данные всех их — от психологии труда до реаниматологии, — является утверждение о возможности ранжирования всех измененных состояний сознания по единой шкале согласно степени их глубины (ср. материалы специальной дискуссии по таксономии, организованной «Журналом измененных состояний сознания» [133]). Естественным следствием этого утверждения является поиск тех мозговых структур, которые составляют материальную основу такой многослойности. Результаты предпринятых в советской реаниматологии непрерывных наблюдений над гибнущими организмами, проходящими в нисходящем направлении всю шкалу измененных состояний, позволило выдвинуть положение, что жизненные уровни угасают соответственно их филогенетическому возрасту: более молодые — раньше, более древние — позднее [48, с. 68]. Этот вывод согласовывался с выводами советских психиатров и физиологов, также пришедших к утверждению о наименьшей устойчивости генетически молодых, высших уровней мозга [39, с. 9, 148; 45, с. 46].