— Зато лошади и коровы целы, — заметил Рустам, — а это важнее. Выдели бойцов, пусть помогут крестьянам перенести все обратно в деревню.
— Слушаюсь, сэр. — Гарт стер с лица ухмылку и кивнул в сторону плененных разбойников: — А с этими что?
— Отправим под конвоем в Норфолд, — ответил Рустам, — там разберутся.
— А что тут разбираться? — вырвалось у сержанта. — Вешать их надо вдоль дороги, чтобы другим неповадно было… — Последние слова сержант произнес едва слышно, придавленный к земле тяжелым взглядом унтер-офицера Гарта.
— Отставить вешать, — спокойно сказал Рустам. — Убивать, сержант, легко, воскрешать трудно. Отправим в Норфолд, там спокойно и обстоятельно разберутся. Кого надо повесят, кого надо посадят, а кого, глядишь, и отпустят, если грехов немного.
Когда Рустам отвернулся, Гарт притянул к себе сержанта и внушительно произнес:
— Болтаешь много. Не по чину это.
Сержант поспешно кивнул:
— Так точно, господин первый унтер-офицер.
Гарт немного посверлил его гнетущим взглядом и отпустил. Подойдя к Рустаму, он тихо заметил:
— А сержант умную вещь сказал, командир. Это разбойники, их можно вешать и нужно вешать.
Рустам вздохнул:
— Гарт, мы с тобой это уже не раз обсуждали. Ты посмотри на этих доходяг — те же безнадежные. Обычные работяги, с безденежья либо с дури подавшиеся на большую дорогу. Если кто заигрался и на руках у него кровь, то в городе разберутся и воздадут по заслугам. Ну а у прочих появится хотя бы шанс. Рабочих рук не хватает, а вы все вешать да вешать.
— Не любишь ты простых решений, командир, — ухмыльнулся Гарт и уже нарочито громко спросил: — Может, хотя бы гнома повесим?
Рустам посмотрел на гнома и сделал вид, что всерьез задумался над этим предложением. Гном от страха не смог вымолвить ни слова, только слезы катились по его лицу, застывали на мгновение на кончике носа и падали вниз мутными росинками. И смешно, и грустно. Рустам не выдержал, скривился в непонятной гримасе и махнул рукой.
— Понятно, — заметил Гарт и громко объявил: — Гнома вешать не будем, слишком тяжелый, веревку жалко. Лучше нагрузим его награбленным, да и других тоже, пускай обратно тащат.
— Четыре коровы и две лошади на целую деревню, ерунда полная. — Рустам с досадой ударил ладонью по столешнице. — А тут еще эти гопники всю домашнюю птицу и всех поросят сожрали.
— Вот-вот, — поддакнул Гарт, — и я о том же. Добр ты чрезмерно, надо было их все-таки сразу повесить.
— Я серьезно, — заметил Рустам.
— Я тоже, — парировал Гарт. В доме старосты, кроме них, больше никого не было, и они могли разговаривать свободно, без чинов. — Полгода назад на этом месте было пепелище, а эти крестьяне вообще ничего не имели и скитались по лагерям беженцев. Как видишь, все изменилось, причем в лучшую сторону. И в этом есть и наша с тобой заслуга. Потому как мы исправно делали свое дело. А теперь наше дело — прекратить разбой и прочее баловство и дать тем же крестьянам возможность спокойно заниматься своим делом. И тогда со временем все и у всех будет хорошо.