При слове «личный» она на миг застыла, подумав о том, что Брюс очень близко подошел к теме, которую ей трудно обсуждать, и в то же время испытывая от этой мысли необъяснимое удовольствие.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — вздохнула Тереза. — Мне бы хотелось, как ты говоришь, серьезно следовать идее самодостаточности, но, боюсь, я к этому еще не готова.
В глазах пристально наблюдавшего за ней Брюса промелькнуло нечто похожее на проблеск надежды.
— А нельзя ли узнать об этом поподробнее? — негромко спросил он.
Тереза вскинула на него удивленный взгляд.
— Об идее самодостаточности?
— Нет, с ней ты нас всех уже в общих чертах ознакомила.
— Что же тебя интересует?
— Твоя неготовность следовать ей, — улыбнулся Брюс.
Тереза слегка нахмурилась.
— Вижу, ты не воспринимаешь мои философские искания всерьез. А между тем для меня это вовсе не шутка.
— Солнышко! — с жаром произнес он. — Поверь, ничего более серьезного, чем твои искания, для меня в настоящий момент не существует.
Его горячность произвела на Терезу большое впечатление.
— Да-а? — протянула она с оттенком изумления. — Вот не ожидала. А почему?
Брюс опустил нож и вилку.
— Потому что они могут сказаться на той части моей дальнейшей жизни, которая связана — и очень тесно — с тобой.
На этот раз Тереза первой опустила глаза. «Парень в тебя влюблен. Таково, если хочешь знать, мое мнение». Неужели Синтия права? Если так, то последнюю фразу Брюса нужно воспринимать как очень прозрачный намек, почти признание. Готова ли я к этому?
Ответ для нее был более чем очевиден. Ей очень нравились новые отношения с Брюсом, а сам он вызывал восторг — чему в немалой степени способствовало то обстоятельство, что в прошлую субботу Тереза словно заново открыла его для себя. Не говоря уже о том, что сам Брюс открыл для нее загадочный прежде мир физического удовольствия. Но ее вполне устраивало нынешнее положение, когда о чувствах никто из них не заговаривал.
До этого момента Терезе казалось, что и Брюс вполне доволен существующей ситуацией, но сейчас она начала понимать, что заблуждалась. Разговор приблизился если не к опасной, то к весьма напряженной черте. И Тереза чувствовала, что если та будет перейдена, то полюбившаяся ей в последнее время теория самодостаточности окажется под серьезной угрозой.
А она и без того претерпела изрядные изменения за время, прошедшее с субботы.
— Так можно мне узнать, почему ты не чувствуешь в себе готовности следовать избранному тобой философскому направлению? — произнес Брюс.
Тереза вздохнула.
— Поверь, я пытаюсь. Но мои чувства, переживания и… Словом, для этого, скорее всего, нужно быть менее эмоциональным человеком. Я методично изживаю в себе эту черту характера, но, увы, пока не добилась особых успехов.