— Двести восемнадцать слов за звезду, — сказала она с насмешкой.
— Это хорошо или плохо? — поинтересовался я.
— Очень плохо-хорошо, — ответила Физз.
Это была наша фраза, обозначающая плохие вещи, но сделанные хорошо.
— Посмотри внимательно, — серьезно сказала она, посасывая кончик карандаша, — с таким счетом у тебя будут проблемы с жизненным лимитом Хемингуэя.
Я заметил, что у меня впереди годы, чтобы наверстать это.
Она поманила меня карандашом, я наклонился вперед и уткнулся лицом ей в подмышку, где волосы только начали расти, — запах ее чистого пота затуманил мне голову.
— На самом деле мне нужно сейчас работать, — сказал я.
— Иди, животное, — улыбнулась она, ударив меня карандашом. — Сопящая свинья не может создать великое произведение.
— Жизнь важнее литературы! — пробормотал я, зарывшись лицом туда, откуда исходил запах мускуса.
Раздевшись, Физз снова взяла бумагу — теперь мятую — и продолжила свои подсчеты.
— Восемьсот сорок одно слово за один череп, — сказала она, вращая карандашом. — Это не плохо. Это приемлемо.
— Вообще, все куда хуже, — сказал я.
— Почему?
— Если следовать версии Хемингуэя, тебе придется добавить четырнадцать черепов к звездам, а затем разделить на них слова.
Она это сделала.
54 звезды+14 черепов=68
Слов: 11782
— Раздели.
— О боже! — сказала она. — Это оргазм каждые сто семьдесят три слова.
— Да?
— При таком количестве оргазмов к тому времени, как ты напишешь три книги, ты израсходуешь весь свой жизненный лимит.
— Мне нужно прекратить писать? — спросил я.
Физз посмотрела на меня.
— Или мне…? — я поднял бровь.
— Да, — велела она, — немедленно.
— Тогда, — сказал я, — не больше.
— Мой герой! — воскликнула Физз.
Мы прочитали где-то, будто Хемингуэй считал, что каждому человеку в жизни отведено определенное количество оргазмов — поэтому их нужно считать. Когда мы шутили об отведенном нам лимите, все происходило слишком быстро и страстно. Но в тот раз нам не нужно было беспокоиться. Когда я закончил вторую книгу и стал придумывать коду, с вдохновением начались проблемы. Любопытно, что одновременно сексуальная активность — усилившееся страстное желание — тоже начала слабеть. На пятьдесят второй день после начала работы над книгой звезды и черепа в дневнике стали встречаться все реже и реже.
Скоро мое особенное положение в семье изменилось; она больше не брала инициативу в свои руки, и нам больше не грозило израсходовать лимит Хемингуэя.
Но все это случилось позднее;. А первые шесть недель были превосходными, и работа над второй частью шла хорошо. В ней я пытался подробно описать отношения между отцами и сыновьями.