– Годовщина знакомства, – со вздохом помогла ему я, опустив местоимение «нашего».
Все-таки я не хотела, чтобы он полностью поверил в какую-то данность, например, в то, что я – его жена. Та Ирина или какая-то новая, которую он не помнит из-за раздвоения личности, но которой, судя по всему, принес тоже немало страданий. А может, приведение невинно убиенной или просто случайная девушка, в тело которой вселилась душа этой самой невинно убиенной – неважно. Главное, чтобы он испытал чувство леденящего страха и жуткой растерянности. Те чувства, которые испытывала Ирина, когда узнала, что избежать смерти ей поможет только чудо.
– Сядь, – приказала ему я, – и делай, что я велю. А я велю веселиться.
Наверное, страх парализовал его волю, он робко сел напротив, сложил руки на коленях.
– Шампанское, – напомнила я.
Сергей открыл бутылку, разлил напиток по бокалам и послушно подал мне мой.
– Пьем за доверие, которое я всегда испытывала к тебе, за мужское благородство, за деньги, которые одних делают счастливыми, а у других отнимают жизнь, за теплое и душное мещанское благополучие, которое многие принимают за счастье, за жизнь, – предложила я.
Заметив, что он с некоторой недоверчивостью рассматривает пузырьки в бокале, добавила:
– Не бойся. Я выпью до дна вместе с тобой. Мы теперь все будем делать только вместе.
Ну очень хотелось добавить: «Вместе жить и вместе умирать», но я сдержалась. Он и так был полуживым от страха. Всегда думала, что игры разума и путаница с мистикой больше волнуют женщин, чем мужчин, а вот, поди ж ты! Впрочем, все беды Сергея были от его несколько женоподобной сущности. Не зря же он никогда не испытывал желания стать для кого-то стеной. И даже попытка убрать Ирину, оставив себе все блага, которые она несла, была свойственна скорее женскому складу характера, чем мужскому. Я вспомнила его фразу: «Он тебя совсем немного отравил» и едва удержала улыбку. В этой фразе был он весь, со всей своей мелкой подлостью и трусливой нерешительностью.
Он так и не выпил шампанского, я же осушила свой бокал до дна.
– Зачем у тебя альбом? – спросил он, кажется, только затем, чтобы что-то сказать.
– Ты часто его смотришь. Мне тоже захотелось вспомнить. – Я протянула ему альбом, раскрытый на странице, где я и увидела фото с годовщины.
Он мельком глянул на раскрытую страницу и тут же отшвырнул альбом от себя подальше.
– Теперь вспомнил? – спокойно осведомилась я.
Он вжался в кресло, поджал под себя ноги. Так и просидит, пока я его не отпущу. А мне хотелось действия, хотелось пощекотать нервы. Ему и себе. Я встала, подошла к нему, протянула руку: