— Милый, — робко вмешалась я, — может, воспользуемся услугами автобуса или такси? Нам столько всего надо посмотреть, что у нас просто не будет времени на дальние поездки.
Куда там — я не могла заставить Бена даже взглянуть на меня.
Однако пятнадцать минут спустя, когда мы мчались по широким улицам, с откинутым верхом, под покровом синего неба, я ощутила непреодолимое желание распустить волосы и подставить их легкому ветерку. Что бы там ни говорили метеорологи, но это огромное оранжевое солнце — отнюдь не то же самое, что восходит ежедневно на наши английские небеса. Впервые в жизни я чувствовала себя как следует «проветренной» и ничуть не уставшей, хотя по Гринвичу наступил уже глубокий вечер.
— Ты счастлива? — Бен сжал мою ладонь.
— Наверху блаженства!
— И мы не позволим никаким мелким разочарованиям омрачить нашу поездку?
Неужели автомобильный агент нашептал ему какие-нибудь гадости о нашем отеле? Может, там повсюду красный плюш и на стенах красуется какая-нибудь дрянь? Или под каждой кроватью играет живой оркестр? Или и того хуже — учитывая наше количество багажа — лифты не работают?
К счастью, тревоги были напрасны. Отель «Малберри-Инн» оказался пределом моих мечтаний. В вестибюле сиял паркет цвета кленового сиропа, стены были выкрашены кремовой краской, а двери — патриотически синей. Пышная матрона с прямым пробором и ненавязчивым ирландским акцентом неохотно оторвала глаза от своей книги и поприветствовала нас, не вставая из-за самодельного столика. Ноги ее в тупорылых башмаках уютно устроились на коврике — творении чьей-то бабули. Судя по всему, бабуля была рьяной сторонницей экономии: коврик был связан из разных отрепьев; может, в ход пошли и теплые кальсоны дядюшки Франклина.
Пока что разочарования несущественные. Вместо графинчика рома Хозяйка пообещала подать сыр и вино в Оловянную гостиную между пятью и шестью пополудни. А книгой, к которой приклеилась эта дама, была вовсе не "Пуританская мода для зрелой фигуры", а современный томик в кроваво-глянцевой обложке, изрядно смахивавший на ту книжонку, которую штудировала в сортире наглая деваха.
Матрона смущенно хихикнула и прикрыла пухлыми ручками название, будто это была обнаженная грудь, а мы с Беном — церковные старосты.
— Обычно я не читаю ничего подобного. — Старосветский румянец залил ее щеки. — Меня не интересуют кинозвезды и та ерунда, какой они занимаются, но вокруг столько разговоров об этой книге: огромный успех, гигантские тиражи, права на экранизацию… А при нашей здешней клиентуре требуется определенная… гм… искушенность.