Беглого взгляда на счет, который дама подтолкнула в нашу сторону, хватило, чтобы понять: по части завышения расценок они здесь, безусловно, искушены. Бен выглядел раздосадованным, но женская интуиция подсказала мне: счет тут ни при чем, моего любимого снедает черная зависть — ведь трудно написать кулинарную книгу скандальную настолько, чтобы привлечь широкое внимание общественности. Надо будет посоветовать ему сделать продолжение "Книги о вкусной и здоровой пище леди эдвардианской эпохи" менее сдержанным в выражениях и более чутким в освещении таких тем, как убиение маленьких омарчиков…
— Подобные книжки, — Бен постучал пальцем по красной глянцевой обложке, — все равно что вино. Я так понял, в вашей стране единственное требование для зачисления в члены загородного клуба — это потребление белого калифорнийского вина.
Дамочка с радостью подтвердила, что белое вино наличествует, и запихнула книжку под мышку.
— Мистер и миссис Хаскелл, желаю вам отлично отдохнуть. — Вручив нам ключ от номера, она провела нас мимо напольных часов к низенькой (очевидно, рассчитанной на карликов) арочке дверного проема, ведущего одновременно к залитой солнцем гостиной и винтовой лестнице. Про лифт лучше не спрашивать…
Бравый старичок лет семидесяти в форме образца Войны за независимость завладел двумя чемоданами, которые Бен принес из машины. Раздувая щеки как кузнечные мехи и пыхтя, старичок устремился на третий этаж и привел нас в пропахшую пряностями комнату. Если кому и нужны родители, так это старикам! Ни одна уважающая себя мамаша не позволила бы ему так надрываться! Я дала старичку чаевые, с которыми он вполне мог уходить на пенсию. И он ретировался, пожелав нам удачного дня.
Пребывая в поэтическом восторге, я опустилась на железную кровать. Под узким окошком в обрамлении раскинутых, точно крылья ангела, занавесок, на журнальном столике стояло небесно-голубое блюдо с чайными пакетиками, по соседству притулился электрический чайник.
Оставив в покое багаж, Бен присел рядышком и погладил меня по голове.
— Может, разберем вещи? — целомудренно предложила я.
— Потом! — Он увлек меня на стеганое одеяло.
— Ты уверен, что хочешь… поспать? — Я обратила уста в его сторону, но ходу ненаглядному пока что не давала.
— Что?
При виде солнечных бликов в его глазах я всегда слабею и в то же время наливаюсь вселенской силой.
— В аэропорту ты вроде как был не в себе…
— Ты права. — Он стащил с меня жакет и, покрутив его на пальце, отправил в свободный полет с приземлением на абажуре прикроватной лампочки. — Пора заняться физиотерапией.