— Это еще почему? Что за шутки? — я не подскочила на кровати только потому, что слишком мирным и довольным был тон парня, таким о смерти только буддисты и всякие святые отшельники говорят, а вор, уж чего-чего, а это я знала точно, к данной категории лиц не относился.
— А нельзя быть таким счастливым, — откинувшись на подушки и играя с прядкой моих волос, ответил Лакс.
— Я тебе разрешаю, можно, даже нужно! Живи дальше! — рассмеялась я и, чмокнув парня в кончик острого носа, вскочила с кровати.
На душе было звонко и весело. Я одевалась и искоса поглядывала на Лакса. Было хорошо вот так просто разглядывать его, сознавая: этот рыжий — мой парень, улыбаться в ответ на его хитрую улыбку и ерошить пушистые волосы тогда, когда к ним тянется рука, не выжидая подходящих моментов. Не знаю, все поэты наперебой твердят, якобы, любовь — это мука и страдания, возвышающие душу, мне же было легко и сладко. А терзать себя во имя доказательности теорий истинности чувств ни в настоящий момент, ни в ближайшем будущем я не собиралась, и умирать от счастья, как в шутку собрался рыжик, тоже.
Судя по моему внутреннему детектору времени, был десятый час утра. Мы вполне успевали позавтракать до казни. Звучит диковато, зато правдиво, никто из нас в преддверии предстоящего мероприятия ни сон, ни аппетит не утратил. Наверное, если бы речь шла о нашей собственной кончине, то результат был бы другим, хотя в случае Фаля я бы не взялась утверждать наверняка. Маленький сильф считал еду одним из самых желанных удовольствий в мире. Если сородичи нашего приятеля отличались такими же взглядами на питание, то тогда рай сильфов должен был выглядеть как огромная кондитерская лавка.
Мы спустились вниз, в зал трактира. Наш вчерашний столик уже был занят, хозяин отлучился, но ломящийся от разносолов стол явственно свидетельствовал о бронировании места какими-то алчущими типами. Зато других свободных было предостаточно.
Стоило владельцу трактира, неторопливо и с явным удовольствием расставляющему кружки на полках за стойкой, завидеть нашу дружную компанию, как он отвлекся от своего увлекательного занятия и поспешил приблизиться. С явным предвкушением на физиономии.
— Утречко доброго, садитесь, откушайте, к завтраку все готово, сейчас и горячего принесут, — рука бывшего палача простерлась по направлению к тому самому занятому столу.
— С чего бы такое эксклюзивное обслуживание? — удивилась я вслух, как поступала всегда, когда хотела получить ответ на вопрос.
— И в какую сумму оно нам обойдется, — Кейр опять принялся экономиться мои деньги.