«По крайней мере у меня есть стеганая нижняя юбка».
Повернувшись, Анна посмотрела на пироги и хлеб. У нее потекли слюнки, но она удержалась оттого, чтобы съесть это. Кто знает, когда ей принесут еще еду. Лучше сохранить немного про запас. Желудок, наполненный наполовину, — это все же лучше, чем совсем пустой.
Солнце село, и свет померк. Свечи были заперты в шкафу вблизи кухни. Их выдавали скупо, очень экономно. Стоя у щели бойницы, Анна наблюдала за тем, что происходит во дворе. Вассалы ходили вдоль стен, охраняя замок, как они делали всегда.
У Анны появилось искушение тихонько спуститься вниз и вручить письмо в руки капитану, но это было сопряжено с большим риском. Филиппа держала всех в строгости и даже в страхе. Она могла оставить человека без помощи. Капитан может отнести письмо своей леди, а не хозяину. Поскольку граф слишком часто оставался при королевском дворе, многие из уорикширцев предпочитали не перечить Филиппе.
Отчаяние овладело Анной, когда она подняла накидку. Она находилась так близко к дорогим ей людям и в то же время была отдалена от них. Чувство одиночества выжало слезы из ее глаз, как она ни пыталась остаться сильной. Было очень темно, и Анна не стала сдерживать рыдания. Она закуталась поплотнее в накидку, потому что ночь становилась все холоднее, и незаметно заснула. Ей снился горящий камин в комнате Филиппы. Она пыталась приблизиться к нему, но ей не удавалось сдвинуться с места, и тело ее дрожало с такой силой, что стучало о каменную стену.
Она проснулась даже еще более усталой, чем до того, как заснула. Руки у нее болели от того, что она пыталась удержать края накидки у себя на груди. Тело оцепенело от лежания. Пальцы ног были ледяными. Двигаться было больно. Но оставаться неподвижной — еще больнее.
Первые лучи солнца легли на щели бойниц и просочились туда, где она лежала. Она поднялась и приподняла лицо, чтобы озябшими щеками ощутить тепло лучей.
— Едут всадники!
Анна широко раскрыла глаза, услышав долетевший снизу крик. Она бросилась к бойнице, окинула взглядом двор, однако ворота были еще заперты. За пределами наружной стены на расстоянии развевалось синее, с позолотой, знамя. Оно было небольшое и как бы плясало, потому что всадники двигались очень быстро. Капитан, одетый в одну рубашку, явно только что вставший с постели, поспешил подать лестницу и поднялся на верхнюю часть стены. Он стал в подзорную трубу рассматривать знамя.
— Вассалы Алькаона. Подавай сигнал к сбору.
Сержант зазвонил в большой колокол, прикрепленный к наружной каменной стене; Люди стали выбегать во двор, застегивая на ходу одежду и засовывая в ножны мечи. Знамя пока что находилось довольно далеко, потому что замок стоял на высоком холме.