Он насмешливо фыркнул. Это был негромкий звук, выражающий мужское раздражение.
— Поскольку вы бывали при дворе, вам нет надобности притворяться невинной, Мэри. Я не первый мужчина, который держал вас в объятиях.
Он продолжал ее поддерживать, и глаза у Анны широко раскрылись.
Какая самонадеянность…
— Я нисколько не притворяюсь, сэр.
Он снова прищурился. А в следующий миг ее французский капор оказался сорванным с головы, и ее освобожденные волосы рассыпались по плечам. Он долго разглядывал ее лицо, прежде чем отпустить ее.
— В этом отношении я сам буду судьей.
Анна сделала шаг назад, и ее нога попала в грязь. В его глазах сверкнула искорка удивления; он оставался стоять, загораживая ей путь своим телом, с другой стороны ей путь преграждала река.
— Если вы привыкли к распущенности нравов в вашем английском дворе, знайте, что вы не должны меня позорить.
Анна вскинула подбородок.
— Вы изъяснились предельно ясно.
Она проскользнула мимо него, больше не обращая внимания на то, насколько близко было его тело. Было много вещей, за которые она осудила бы себя и сама, но она ни в коем случае не была женщиной легкого поведения.
— Хорошо, — командным тоном произнес он, идя вслед за ней по берегу реки. — Мне понравилось ваше лицо под вуалью, оно не похоже на лица придворных дам, разукрашенные донельзя.
Протянув руку, он пальцем погладил ее по щеке.
— Да, я доволен.
Анна снова ощутила дрожь, на сей раз это была реакция на то, что его тон внезапно сделался мягким. Он больше не злился на нее.
Анна поспешила отвернуться, чтобы скрыть от него эту свою странную реакцию. В том месте, где он дотронулся до нее, лицо ее заполыхало, по коже пробежала трепетная волна. В глубине души она радовалась тому, что он одобрительно высказался о ней. Вряд ли она могла надеяться на то, чтобы у нее был такой мужчина, как он.
— Повернитесь ко мне, Мэри.
Услышать имя ее единокровной сестры было равносильно тому, как если бы ей выплеснули ледяную воду на ноги. Анна медленно повернулась, пытаясь скрыть свои эмоции. Этого мужчину не так-то просто обмануть. Сейчас, когда вуаль была сорвана, ей нужно было быть предельно внимательной, чтобы скрывать свои чувства.
— Я не люблю робких женщин.
Грубоватость тона снова вызвала в ней раздражение.
— Вы можете вернуть меня домой.
Говоря это, она смотрела в землю, изо всех сил пытаясь выглядеть трусихой. На какой-то короткий момент в ее душе мелькнула надежда, что он может ее отвергнуть.
— Вы должны отвезти меня к моему отцу. Он вернулся ко двору.
— Совершенно ясно, что вы были при дворе. Это место изобилует интригами.