Естественно, были психогейр с Констанцией. Консуэло и один парень и девушка с соколиной фермы и еще двое парней лет по тридцать, с которыми мы с Консуэло как-то раскурили по сигарете у дверей ангара. Они и есть владельцы крошечного авиаклуба, если я правильно поняла. Во всяком случае, они выкатывают самолеты и готовят их к полету. Одного зовут Луис, а второй, я совершенно уверена, зовется Яго. Оба интересуются мной, но Луис более настойчив, и он сказал, что меня ждут на аэродроме в любое время, я могу прокатиться на самолете или просто потусить и посмотреть. Уж не знаю, что наговорила ему обо мне Консуэло, но он или жалеет меня, или желает.
Психогейр получшел. Похоже, что он просто расслабился, видно, понял, что я готова оставить его в покое, если он перестанет копаться в подробностях его неудавшихся попыток меня вылечить и больше не будет вязаться ко мне с вопросами. Констанция почти весь вечер проговорила с коллегой Консуэло. Забыла, как его зовут, но совершенно во вкусе Констанции, такого мистического себе-на-уме орлиного типа, для которого любовь к живой природе связана с верой в то, что выше человека есть другие инстанции, необязательно бог или что-то определенное. Констанция это обожает, они протрепались с этим орлом не меньше часа, но потом психогейр устроил, что называется, сцену, он перебрал спиртного и взревновал. Я страшно порадовалась, что праздник не обошелся без скандала, но учинила его не я. Сама я тоже набралась вполне прилично и танцевала с Луисом и Яго и даже пси- хогейром, а потом мы пошли по барам продолжать. Алкоголь по-прежнему влечет меня своей загадочностью. Я поизучала вопрос в интернете, но поняла только, что алкоголь бывает очень разный и то, что мы пьем, — это молекулы углерода, связанные с другими молекулами углерода и водорода, и что угол между ними составляет сто девять градусов. В моем случае это совершенно бессмысленная информация. Единственное, что человеку в самом деле следует знать, что от алкоголя пьянеют, причем иногда до свинского состояния.
3 июня
Кшиштоф взялся звонить мне по ночам. Он все время находит в доме и саду что бы еще подправить и подолгу гуляет с Финч Хаттоном в лесу. Он старается казаться довольным жизнью, но на прямой вопрос отвечает, что этот темп все-таки не для него, слишком размеренный. Иногда он спрашивает, скоро ли я вернусь домой, а когда я отвечаю, что не думала возвращаться, он надолго замолкает. Если называть вещи своими именами, мне кажется, он думает обо мне в романтическом ключе, как о возможном партнере, но не решается сказать этого прямо, потому что уверен, что для меня отношения с ним немыслимы. На самом деле нет ничего немыслимого, всякая мысль имеет право быть обдумана, другое дело, что конкретно эта не приходила мне в голову, так что мной она не проанализирована. А в принципе Кшиштоф вполне ничего себе. Он приятной наружности, целеустремленный, заботливый, милый, но жизнь моя сейчас не связана с той частью мира. И на меня давит, когда по его молчанию я понимаю: он ждет, что я вернусь домой и как это будет замечательно. На кой фиг мне сейчас эти мысли? Они неуместны и не нужны мне. Я должна сконцентрироваться на том, что запланировала. Одна сорвавшаяся попытка еще туда-сюда, но если меня опять постигнет неудача, моя жизнь превратится в фарс. И я окажусь в замкнутом круге: чем важнее для меня будет справиться, тем меньше будет оставаться сил и решимости на очередную попытку.