— Да с Японии ходовка у всех нормальная, — проговорил бородач, усаживаясь за руль.
Старший еще под капотом, слушая двигатель, для себя решил, что машина хорошая и ее надо брать, но проехаться все же надо, так для очистки совести.
* * *
Процедура оформления документов много времени не заняла, дорожка у Красного была натоптана. Со словами «Ну, счастливой дороги!» он протянул старшему документы и попрощался с каждым за руку. Пожимая руку бородачу, он подумал: «Крепкий орешек! Ну, посмотрим, каков ты в деле», и, как только «Калдина» скрылась за поворотом, он достал мобильник и набрал знакомый номер.
— Толстый, — обратился он, когда ему ответили.
Толстый на самом деле толстым не был, правда, и впечатления худого он не производил. Это была кличка от фамилии Толстых.
Толстый, мало что представлявший собой в криминальном мире, был правой рукой Бандеры, лидера одной из городских преступных группировок, и поэтому все относились к нему должным образом. Сам же он, пользуясь своим положением, вместе с другими членами группировки, не смотря на строжайший запрет старшего, проворачивал свои дела и Бандеру конечно же об этом не информировал.
Вот и сейчас, когда ему звонил Красный, он вместе со Стариком — Анатолием Старковым, вышибали чужие долги у одного из местных коммерсантов. Старик, в длинном кожаном плаще нараспашку, опершись кулаками на стол, молча сверлил газами насмерть перепуганного должника, что-то лепетавшего про то, что вот, мол, придет товар и будут деньги.
Толстый отошел от стола, чтобы визгливые оправдания коммерсанта не мешали телефонному разговору.
— Синяя «Калдина»? — переспросил он. — Куда? В Хабаровск? Трое? Молодец, давай.
Толстый, нажав отбой, повернулся к Старику.
— Поехали, машина с рынка выехала, — и, не дожидаясь ответа, быстро направился к выходу.
Автомобильные подставы транзитников были основным источником доходов группировки, и Старик, ударив кулаком по столу, рявкнул:
— Короче! Бабки через неделю. Мы подъедем, — на всякий случай еще раз страшно сверкнул глазами на предпринимателя и бросился догонять товарища, догнав которого в коридоре, выпалил:
— Звони ему скорее, вдруг еще спит.
Но Толстый уже набрал нужный номер.
Бандера — Виталий Банин, не спал, он сидел в своем черном, твинтурбовом «Марке» на площади, через которою проходила основная трасса для легковых автомобилей. В основном все транзитники ехали по ней, и Бандера, не особенно полагаясь на Красного и его рыночные наводки, опытным взглядом выделял в общем потоке те машины, которые были только что куплены и перегонялись на запад. Он выбирал жертву. Но по неписаным правилам своих, дальневосточников, он не трогал. Виталий и был тем самым автомобильным спецом по подставам, о котором с такой злостью и досадой говорил полковник Ушаков в своем кабинете.