- Что ты хотел мне сказать?
- Я должен сообщить тебе ужасную вещь, бедная моя детка...
Ужасную? Мучительное подозрение, как молния, пронзает мозг Жиз. Что? Значит, на этот раз все ее надежды рухнули? Взглядом, полным отчаяния, она в несколько секунд осматривает всю эту комнату, с тоскою задерживается на каждом предмете, напоминающем ей о любимом.
Но Антуан уже заканчивает начатую фразу:
- Знаешь, отец очень болен...
Сперва у нее такой вид, точно она не расслышала. Ей нужно опомниться... Потом она повторяет:
- Очень болен?
И, произнося эти слова, соображает, что знала это раньше, чем кто-либо мог ей сообщить. Она поднимает брови, глаза ее полны немного деланного беспокойства.
- Настолько, что?..
Антуан утвердительно кивает головой и затем говорит тоном человека, который давно уже знает правду:
- Операция, которую произвели этой зимой - удаление правой почки, дала только один результат: теперь уже не приходится строить иллюзий насчет того, какого рода эта опухоль. Другая почка почти сразу же после операции подверглась поражению. Но болезнь приняла несколько иную форму, распространилась на весь организм, - к счастью, если можно так сказать... Это помогает нам обманывать больного. Он ничего не подозревает, он не знает, что дни его сочтены.
После короткого молчания Жиз задает вопрос:
- Сколько еще, по-твоему?..
Он смотрит на нее. Он доволен. Из нее вышла бы отличная жена врача. Она умеет владеть собой, что бы ни случилось; она не пролила ни слезинки. Несколько месяцев, проведенные за границей, сделали ее взрослым человеком. И его охватывает досада на себя: почему это он всегда склонен считать ее ребенком?
Он тем же тоном отвечает:
- Два-три месяца, самое большее. - Затем быстро добавляет: - Может быть, гораздо меньше.
Несмотря на то, что Жиз не отличается способностью схватывать на лету, она угадала, что в этих последних словах скрывается что-то, касающееся ее лично, и она испытывает некоторое облегчение оттого, что Антуан наконец снимает маску.
- Скажи мне, Жиз, оставишь ты меня одного теперь, когда тебе все известно? Неужели ты все-таки вернешься туда?
Не отвечая, она тихо смотрит прямо перед собой блестящими, неподвижными глазами. На ее круглом лице не дрогнула ни одна черточка, но между бровей образуется и исчезает, снова появляется и опять стирается маленькая морщинка - единственный знак происходящей в ней внутренней борьбы. Первым чувством, овладевшим ею, была нежность: этот призыв взволновал ее. Она никогда не думала, что может явиться поддержкой для кого-либо, тем более для Антуана, который сам был всегда опорой семьи.